Иосиф Кобзон не приехал на концерт в Альберт-холле, а певицу Валерию встретили плакатами «Отправляйся домой!»
Широко разрекламированный концерт певицы Валерии и Иосифа Кобзона в лондонском Альберт-холле под названием «Валерия и друзья» не только прошел без Кобзона, но и вызвал бурные протесты украинской и российской общин.
Последнее время Валерия и Кобзон рьяно демонстрировали свою приверженность политике Владимира Путина, позиционируя себя в качестве его близких друзей. Концерту предшествовала беспрецедентная по масштабу и стоимости рекламная кампания в Лондоне: афиши концерта «Валерия и друзья» висели не только на многочисленных рекламных тумбах, но были расклеены в лондонском метро, пригородных поездах, красовались на автобусах и даже на такси.
Евгений Чичваркин рассказал Радио Свобода о том, почему он пришел на акцию протеста.
Евгений Чичваркин о протесте у Альберт-холла
– Очень странная ситуация, когда сразу три доверенных лица Путина приезжают к идеологическим врагам, потому что для Путина Британия – идеологический враг. Артисты должны путешествовать, выступать где угодно, но так как они выступили за Путина, то для меня было важно высказать альтернативное мнение, что призывать голосовать за Путина аморально, особенно сейчас, во время войны против Украины. На моем плакате было написано «No Putin, no war». Путин ассоциируется с войной, он развязал войну. Идея была в том, чтобы популярные люди, которые оказывают влияние на умы своих поклонников, не призывали голосовать за Путина и не поддерживали его. Но я против того, чтобы артистам из-за их политических взглядов запрещали посещать какие-либо страны и запрещали выступать.
– Тем не менее, вы приняли участие в протесте.
– Я принял участие в протесте, чтобы популярные люди не призывали голосовать за Путина, не являлись его доверенными лицами. Я не был против концерта, поэтому у меня был практически одиночный пикет в 20 метрах от большой группы протестующих.
– Эта дама, которая вела себя так агрессивно по отношению и к вам, и по отношению к тому человеку, который давал интервью Би-би-си…
– Многие заинтересовались поведением полиции. Два полицейских подошли, отвели вас в сторону. Люди подозревают, что вас посадили в автозак, повезли в полицейский участок. Что же было потом?
– У меня было место для протеста напротив Альберт-холла, а у украинцев – справа от входа. Я, увидев женщину, нарушил свое место протеста заявленное и перешел туда, куда не должен был переходить. То есть нарушил правила своего протеста. Полицейский мне сказал, чтобы я отошел. Я не стал сопротивляться.
– То есть никаких последствий для вас?
– Нет, они просто попросили меня быть вместе с протестующими за перегородкой. Если я хочу оттуда выйти, я должен перестать что-то кричать или что-то держать. Место для протеста огорожено, такой загончик сделан. Это все логично. Но я не готов был пропустить такую замечательную даму.
– А кто она такая?
– Одна из десятков миллионов зрительниц Первого канала, колбасная эмиграция из Латвии.
– На концерт в Альберт-холле пришли только россияне или англичане там тоже были?
– Единственный англичанин, который там был, – Джулиан Галлант, который имеет отношение к организации концерта.
– Как вы думаете, Кобзон не приехал действительно по болезни или решил не создавать себе проблем?
– Может быть, он решил не создавать проблем Валерии, а может быть, действительно болезнь, я не знаю. У меня нет ничего личного. Они заявили себя в политическом поле, я отвечаю им в политическом поле. Это не касается личностей, не касается творчества, состояния здоровья и так далее.
– А вам нравится, как Валерия поет?
– Нет.
– А Кобзон?
– Как он пел давно. Кобзон – это великий советский певец, это важная часть музыкальной советской истории.
Ну, что ж, надеюсь, всех этих так называемых деятелей так называемой пропутинской культуры ждет за границей именно это. А все же жаль, что не приехал Кобзон. Мне бы хотелось, чтобы он оказался свидетелем того, как экзальтированная поклонница набрасывается на участника протеста с бранью и антисемитскими оскорблениями! Может, хоть тогда бы стало доходить до пожилого заслуженного человека, с КЕМ по одну сторону баррикады он себя определил.
