Впечатления от выступления Дарьи Навальной

Ремарки «Слова»

Здесь много слов. Но, честное слово, каждое из них заслуживает уважительного внимания и работы мысли. И работы души – тоже.

А эпиграф я бы поставил такой:

«Вся ваша Россия – большая скотобойня. Живёте, как скот, подыхаете, как скот, и равнодушны к этому, как скот» — Анатолий Брусникин

Вадим Зайдман: Россия, россияне, путинский режим — идентичны

Постоянные читатели моих статей, наверное, догадываются, как я отношусь к присуждению премии «За свободу мысли» имени Андрея Дмитриевича Сахарова Алексею Навальному. Присудить премию Андрея Сахарова, гуманиста, выступавшего против афганской авантюры кремлевских старцев, всегда вступавшегося за униженных и оскорбленных, как отдельных людей, так и наций (афганцев, крымских татар — а в наше время вступался бы за чеченцев, грузин, украинцев, сирийцев), человеку, поддержавшему грузинскую кампанию и признавшему аннексию Крыма, русскому шовинисту и имперцу, с презрением отзывавшемуся о всяких «понаехавших» и «черножопых» — это тот еще Кафка и Зазеркалье.

Не сомневаюсь — будь сейчас жива Елена Боннэр, она не только высказала бы европарламентариям всё, что она об этом их выборе думает (как ей уже приходилось подвергать жесткой критике действия европейских политиков), но, подозреваю, потребовала бы убрать имя Андрея Дмитриевича из названия этой премии.

Теперь ближе к теме, заявленной в заголовках статьи.

Много правильных слов сказала дочь Алексея Навального Дарья в Европейском парламенте в Страсбурге во время получения за отца этой премии. Не только правильных, но и слов горького упрека самой Европе, занимающейся умиротворением диктаторов и агрессоров, в частности Путина и Лукашенко.

«Андрей Сахаров был одним из самых непрагматичных людей. Я не понимаю, почему люди, которые от его имени агитируют за прагматичные отношения с диктаторами, не могут открыть книги по истории. Это было бы очень прагматичным шагом.

И тогда они бы поняли, что умиротворение диктаторов и тиранов ни разу не сработало.

Сколько людей пытались себя убедить в том, что сумасшедший, который изо всех сил держится за власть, будет вести себя достойно в ответ на уступки и заигрывания. Этого никогда не случится.

Вся суть авторитарной власти состоит в игре на повышение ставок, агрессии и поиске новых врагов».

Но это — чуть ли не слово в слово то, что и я пишу из статьи в статью и о западной политике умиротворения агрессоров и, в частности, о любимой путинской тактике — игре на повышение.

Не только много правильного сказала Дарья, но и такого, что я не ожидал бы услышать от дочери Навального, и очень сильно сомневаюсь, что услышал бы от самого Навального. Это — о войне с Украиной (вспомним, на Oslo Freedom Forum, где 5 октября была зачитана речь Навального, он об агрессии России против Украины даже не вспомнил и вообще всю борьбу за права человека свел, как всегда, к борьбе с коррупцией):

«Годы заигрывания с Путиным привели к тому, что для поднятия своих рейтингов он может развязать войну. Сколько будет стоить Европе война на Украине? Ни один прагматичный торговый договор не окупит потерь, которые несет война — не говоря уж о времени, которое европейские политики потратили на то, чтобы говорить об этих проблемах».

Отмечу: Дарья очень верно подметила, и это лейтмотивом прозвучало во всем ее выступлении, непрактичность на деле, но прагматической, по мнению Евросоюза, политики умиротворения агрессора:

«Один из лидеров российской оппозиции Борис Немцов был убит выстрелами в спину рядом с Кремлем. А потом приходит прагматик и говорит: ну, мы с этим особо ничего не можем сделать, давайте сделаем критическое заявление и продолжим диалог.

А они убьют и второго, и третьего, и четвертого в центре Берлина, и пятого в Великобритании. А потом они взорвут какие-нибудь склады в Европе. А потом они начнут убивать с применением химического оружия.

И никто не гарантирует, что завтра европейские политики не начнут умирать от простого касания дверной ручки. Вы уже увеличиваете бюджеты полиции, вы направляете деньги в спецслужбы, тратите миллионы на то, чтобы распознать эти ядовитые вещества. Это все — последствия прагматизма».

И вот эта замечательная — на самом деле замечательная и горькая речь, во многом пощечина Евросоюзу — была испорчена вот такой ложкой дегтя: «Когда я написала отцу и спросила, что он хочет, чтобы я сказала от его имени, он ответил: пусть никто не смеет приравнивать Россию к путинскому режиму».

Ей-богу, просто досадно стало! Ну вот нет чтоб тихонько молчать в тряпочку — не сомневаюсь, сам Алексей понимал, что вызовет огонь на себя таким провокативным заявлением! Причем вот так, в приказном порядке: пусть никто не смеет! Это только она может сметь вламываться в другие страны, убивать людей, разорять территории — но виновный в этом один Путин, только его режим, а сама Россия и россияне, всё это поддерживающие, — ни при чем, белые и пушистые.

Я раньше тоже старался разделять путинский режим и население, несколько уговаривая, даже насилуя себя — но разделял! Уговаривать себя приходилось потому, что Путин пришел к власти вполне демократическим образом, будучи выбран в президенты на волне небывалого энтузиазма, несмотря на то, что место его прежней работы ни для кого не было секретом и для умеющих складывать в уме «2» и «2» после «учений в Рязани» стало вполне понятно, кто организовал взрывы жилых домов в России (а для не умеющих производить это простое арифметическое действие на всю страну не разогнанным еще НТВ был показан фильм «Рязанский сахар»). Тем не менее, не только себя уговаривал, но даже и других уговаривал разделять Россию и режим (в чем вы убедитесь ниже).

Но после 2014 года, когда подавляющее большинство этого населения так радовалось «возвращению Крыма в родную гавань» — что по своей дикости можно было сравнить только с плясавшими от радости в иных мусульманских странах 11 сентября 2001 года — я разделять перестал. Вот из моей статьи «Я — украинец!» от 8 марта 2014 года, написанной действительно кровью по горячим следам после аннексии Крыма:

«До сих пор, когда читатели моих статей упрекали (обвиняли) меня в нелюбви к России, я пытался объяснять (оправдываться), что Путин и Россия — это разные вещи. Что нельзя смешивать государство и страну, правителей и народ. Что моя нелюбовь к Путину (уж этот факт невозможно отрицать) не означает нелюбовь к России; наоборот, то, что я пишу, вызвано досадой, болью за Россию, желанием видеть ее свободной и процветающей страной, с достойным уровнем жизни ее граждан.

Сегодня, после неприкрытой агрессии России против Украины, единогласно одобренной Советом Федерации, после того, что наговорили в эфире федеральных российских каналов всевозможные пушковы и слуцкие, журналист №1 в путинской России Дмитрий Киселев, после массовых акций в российских городах в поддержку вторжения в Крым, это различие размылось. Причем размыли его сами россияне, слившись в экстазе одобрямса с властью, с государством российским. Увы, немногочисленные антивоенные акции ситуацию не спасают.

Простые россияне, насмотревшиеся зомбоящика, кажется, всерьез полагают, что почти все украинцы сплошь бандеровцы и фашисты (за исключением жителей юго-восточной Украины и Крыма), и потому не видят в агрессии против народа, который они называют братским, ничего предосудительного. Чем в этом случае россияне отличаются от жителей мусульманских стран, плясавших от радости 11 сентября 2001 года?»

По разным оценкам/опросам, «возвращение Крыма в родную гавань» поддержали от 84 до 94 процентов населения, включая подавляющее большинство очень уважаемых деятелей культуры, которых принято называть «совестью нации». Сколько должно было поддержать, чтобы можно было говорить о тождественности режима и России? — Все 100 процентов — или и этого мало? 144 процента?

Аргумент, что бедные, несчастные, задуренные Путиным россияне ничего не понимали, в данном случае совершенно несостоятелен, об этом я тоже писал в статье 2014 года:

«Это могли говорить немцы после разгрома в 1945 году, что они ничего не знали о преступлениях нацизма, хотя и с этим многие не согласны. Это в какой-то мере мог говорить советский человек, родившийся в СССР, всю жизнь в СССР проживший, никакой другой жизни не видевший, отгороженный от остального мира «железным занавесом».

Но сегодня, когда занавеса давно нет, в век информации, сказать, что кто-то чего-то не знает — невозможно. Кто хочет знать — тот знает. А кто черпает сведения исключительно из путинского ящика — это его выбор не знать правду.

Сегодня те, кто обвиняет меня в критическом настрое к России, будут абсолютно правы. Сегодня я не вижу различия в отношении к Украине Путина и россиян, по крайней мере большей их части. Это уже вина не одного Путина, что Украине не дают жить так, как она хочет, и силой пытаются заключить ее в братские объятья».

Видит бог: я честно сопротивлялся признанию того горького факта, что россияне (большинство россиян, если быть предельно точным), Россия и режим — идентичны. Но им, самим россиянам, удалось убедить меня в этом. Уже после аннексии Крыма это было понятно. А уж сегодня, после агрессии на востоке Украины, после гибели 15 тысяч украинских граждан — о чем вообще говорить?

Может быть, и не близнецы-братья, но братья точно.

Еще раз оговорюсь: речь не обо всех россиянах. Есть в Россию люди, спасающие ее честь, но их слишком мало, чтобы на что-то влиять, страшно далеки они не только от народа, но и от большей части элиты и деятелей культуры. А того большинства, которое одобряет все международные преступления режима, вполне достаточно для того, чтобы поставить диагноз: проблема не в Путине, проблема в народе.

Ну, вот тут-то я бы не стал пачкать хорошее слово «народ», применяя его к населению. Тем  более — к ЭТОМУ населению.

Народ тут был. Когда-то. Но его старательно и целенаправленно уничтожали. Сначала в пламени революции и гражданской войны. Потом — в застенках НКВД. Голодомором и ГУЛАГом. Потом — бессмысленно бросая под танки Третьего Рейха. Потом — опять лагерями и… школьным воспитанием. И процесс ещё идёт. С ускорением.

То, что осталось — это не народ. Это — последствия векового отрицательного отбора. И — потомки этих последствий. А самые гнусные и отмороженные представители этого социального недоразумения сейчас захватили власть. При полном «одобрям-с» остальных…

Народ-то всё равно полностью уничтожить не удалость. Его ещё есть. Процентов десять-пятнадцать от численности населения. Но что он может, когда подавляющее большинство — просто биомасса.

Впрочем, что может, то и делает… — Ремарки «Слова» 

Ей-богу, зря Дарья Навальная советовалась с отцом по поводу содержания своей речи. Её речь без этого дурацкого и, главное, не соответствующего действительности пассажа была бы беспримесно хороша.

А вообще, похоже, у Алексея Навального выросла хорошая дочь, умная и совестливая, и, надеюсь, поскольку это человек уже другого поколения, без имперско-националистических закидонов самого Навального (на что позволяет надеяться упоминание ею войны с Украиной).

Вне зависимости от моей оценки самого Алексея Навального, желаю Дарье скорейшего освобождения её отца.

Приложение. Для тех, кто теряет аппетит, когда заходит речь об ответственности не только Путина, но и народонаселения за то, что творит выбранный ими и поддерживаемый большинством в самых гнусных его преступлениях президент, вообще о менталитете российского народа, полезно будет прочитать мнение на этот счет Владимира Войновича (это отрывки из одной из последних его книг «Малиновый пеликан», 2016 г.).

В фантазии Владимира Николаевича главный герой оказывается на должности президента России и, как прокравшийся на высшую должность государства её враг, обсуждает с депутатами Госдумы, каким образом вызвать в российском народе такое недовольство властью, чтобы возмущенный народ восстал, наконец, и смел эту антинародную власть долой:

* * *

Нам достался народ, который всегда всем доволен, и добиться того, чтобы он стал недоволен, как вы видите, очень и очень трудно. Уж как вы ни стараетесь сделать ему плохо, он все равно доволен и голосует «за». В других странах причиной массового возмущения может стать повышение цен, попытка цензуры, несправедливость по отношению к одному человеку: осуждение невиновного, политическое убийство или еще что-нибудь такое. Там из-за таких мелочей массы разгневанных людей бастуют или выражают свое недовольство в самых крайних формах. У нас так не получается, хотя мы с нашими людьми чего только не делали. Мы вели войны, где они гибли тысячами, мы убивали порой среди бела дня и вблизи кремлевских стен журналистов, политиков, депутатов. Только за последнее время, после захвата нами не нужной нам территории и начала одной войны, в которой мы не участвуем, другой, в которой участвуем частично, и докатились до третьей, в которую залезли по уши. Мы достигли больших достижений по снижению курса нашей валюты, повышению цен, запрету иностранных продуктов и недостаточному производству собственных. Причиной революции могла бы стать коррупция. Уж по этой-то части мы добились головокружительных результатов. Если до сих пор не разворовали всю страну, то только потому, что у нас слишком много природных богатств: нефти, газа, золота, угля, дерева. Ну, не под силу нам все это одолеть сразу, не под силу, хоть и могуч наш народ и достаточно вороват. Хотя успехи есть, и серьезные. За короткий исторический срок мы догнали самые богатые страны по количеству миллиардеров и перегнали самые бедные по количеству нищих. Нельзя сказать, чтобы наши олигархи и чиновники уклонялись от исполнения своего гражданского долга. Они, желая вызвать раздражение у народа, охотно демонстрируют наворованные богатства, собственные футбольные клубы, острова, виллы, яхты, самолеты. Мы им, как можем, помогаем, распиливая бюджеты, беря взятки, тратя государственные деньги на строительство дворцов, стадионов, подводных лодок, авианосцев и прочих несъедобных вещей. Мы тщетно пытаемся разозлить население тем, что ездим с мигалками по встречной полосе, давим людей на пешеходных переходах и автобусных остановках и их же и обвиняем, что они не там стоят или ходят. Но они, наши замечательные сограждане, скромные и беззащитные, если остались случайно живы, то вместо того, чтобы возмутиться и выразить свой решительный протест, соглашаются: да, извините, говорят, мы не там стоим и не там ходим. И дают нам на выборах стабильно высокий процент голосов.

Коллеги! Лучший предлог для любой революции — это зависть и ненависть. Но все наши усилия вызвать эти черные чувства у нашего народа пока заметных результатов не дали, ибо он, наш великий народ, — в который раз повторю — чересчур добр, независтлив, ленив, неприхотлив и терпелив. Он терпел советскую власть, раскулачивание, тюрьмы, лагеря и колхозы. Сегодня терпит нищету, отвечая на все наши действия пьянством и мелким воровством. Ну, есть у нас эти, как их называют, оппозиционеры, ну, выходят они на свои митинги или шествия, ну, собирают сколько-то там своих единомышленников, и что? Они говорят: вот когда нас будет миллион… тогда… А что тогда? Вас миллион — и вы просто пройдете по улицам с белыми ленточками и милыми улыбками. Полиция вам улыбнется обратно, огреет дубинкой и запихнет в автозак. И никакого эффекта от этих хождений, кроме мусора, который убирать придется нежелательным нелегальным мигрантам, не будет.

С места вскочил депутат по фамилии… забыл фамилию… и стал перечислять, как много всего сделано по части раздражения населения, и опять же привел в пример небольшие, но кровавые войны с одной соседней и одной несоседней республиками. Привел секретные сведения о принудительной отправке на войну добровольцев и возвращении их на родину в качестве груза «двести». Была надежда, что хотя бы война вызовет возмущение, но она вызвала только большой патриотический подъем.

Депутат Ромашкин доложил вкратце, что во время наводнения в одном южном городе было затоплено большое количество домов вместе с людьми. Выжившие были уверены, что наводнение произошло в результате умышленных действий местного губернатора, приказавшего во время сильного дождя, переполнившего здешнее водохранилище, открыть дамбу и спустить воду на этот маленький город, чтобы спасти большой город. Среди оставшихся в живых были сильные волнения и даже драки в очередях за гуманитарной помощью, но на результатах очередных выборов это никак не отразилось, и они опять подавляющим большинством голосов выбрали того же губернатора и всю его доблестную команду.

— Да что там говорить, — эмоционально воскликнул Ромашкин. — Что мы можем с этим народом делать, если он не реагирует на падение рубля, замораживание пенсий, отмену льгот и даже на уничтожение санкционных продуктов. Вы знаете, — горестно вздохнул он, — вместе с массой простого народа мне пришлось наблюдать за уничтожением швейцарского сыра. Эти люди такого сыра никогда раньше не видели, не пробовали и не знают, как вообще по-настоящему сыр производится, а теперь смотрели, как тонны его в красивых упаковках вываливали из самосвалов и затем давили бульдозерами и засыпали землей…

— И что же? — перебил я выступающего. — Неужели они не возмутились? Не бросились на бульдозеристов? Не попытались спасти ценный продукт от такого кощунственного, циничного уничтожения?

— Да что вы! Они стояли, смотрели и плакали. У них текли одновременно слезы и слюни, но потом они дружно пошли на избирательные участки и все как один проголосовали за правящую партию.

— А вы как на это реагировали? — допытывался я.

— Я испытал огромную гордость за наш народ. Я им восхищался.

* * *

Ремарка от меня: он испытал гордость за россиян — точно, как Навальный. И приказал не смешивать режим с Россией и россиянами.

Источник — якобы «запрещённый» в Ихтамнетии сайт «Каспаров РУ», который при этом находится в рассылочном списке пресс-службы Кремля