Смех висельника: не «Крымнаш», а «Намкрыш»

Российская правозащитница: У многих появилось ощущение «намкрыш» вместо «крымнаш»

Председатель комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина рассказала в интервью «Фокусу» том, как расселяют в России беженцев из Донбасса, и какие проблемы приобрел Путин вместе с Крымом.

Возглавляемый вами комитет «Гражданское содействие» оказывал помощь беженцам с востока Украины.  По вашим данным, сколько уже насчитывается таких людей?

Если мы посмотрим на статистику обратившихся за временным убежищем граждан Украины, то это где-то 150-160 тысяч человек. Этот статус получают около 90% украинцев. За статусом беженца обратилось около 6 тысяч, получило его чуть больше ста беженцев. У нас этот статус вообще никому не дают, так что это, видимо, бойцы «Беркута».

Какую помощь вы оказываете этим гражданам?

Помимо юридической поддержки, есть специальная программа материальной помощи. В администрации лагерей, где компактно расселяют беженцев, приходит из бюджета сумма в размере 800 рублей в день на человека. Это организация жилья, вся инфраструктура, питание, то есть, это небольшие деньги. На руки человек не получает ничего.

В каких городах принимают украинских беженцев?

Есть правительственное постановление, в котором установлен процент беженцев из Украины, которых «должны принять регионы». Что такое принять? Я трактую «принять» как дать стол и дом, а у нас понимают как возможность подать заявление об убежище. В этом документе Москве, Московской области, Санкт-Петербургу, Ростовской области, Крыму и Севастополю, извините, говорю, как написано, предлагается не принимать никого. В  Петербурге, например, говорят: обеспечивать ничем не будем, но заявления о легализации будем принимать. Москва не принимает даже заявлений. Вот приехала девочка и Луганска, у нее разрушен дом, ее мама живет в Москве, но ее документы не принимают — нулевая квота. Никакой квоты на убежище не существует — это абсурд. Квота бывает на прием трудовых мигрантов или на постоянное жительство,  квот на убежище быть не может. Но ее документы не берут и предлагают ехать на Восток. На наш Восток, на Дальний. Или, например, сын-москвич захотел поселить родителей-беженцев в свою квартиру — те же проблемы с документами. Или человек из Донбасса, у которого очень хорошая специальность — знает много языков, в какой-то фирме заграничной в Украине работал и здесь нашел работу. Ну, какой Сахалин? Зачем его в Чувашскую республику посылать? У нас жалобы из Чувашии, из Приморского края, из Ставропольского края на то, что людей туда направляют.

Сократился ли поток беженцев в связи  с так называемым перемирием?

Сейчас поток стал меньше, многие стали возвращаться, потому что не смогли здесь обосноваться, обращаются за помощью приобрести обратный билет. Некоторые считали, что будет «крымский вариант», и территория Донбасса будет аннексирована. Но поскольку этого не произошло, слава Богу, они решили вернуться. Есть такие, которые вполне могут здесь жить и работать, но говорят: пора домой. Мне кажется, это самое лучшее – действительно, пора домой! Ведь есть, куда ехать.

Что говорят о ситуации в Украине люди, которые просят убежища?

Говорят разное. Некоторые вещи просто невозможно повторить из-за их абсолютной бессмысленности. Очень много информации просто взято с российских телеканалов. Но даже без пропаганды конфликт обрастает легендами: дети, скормленные свиньям, младенцы, которых из роддома выносили и бросали под танки, малыши, распинаемые на площадях в Донецке. Беженцы это повторяют. Бывают совершенно смешные истории, когда человек рассказывает всякие ужасы и когда его спрашивают «Вы это видели собственными глазами?», он говорит «Да!», спрашиваешь «Где?» — «По телевизору».

А сами россияне хоть стали различать, что федеральные каналы им врут?

К сожалению, пропаганда оказалась очень грамотной. Вот мне в Севастополе молодой человек радостно сказал, что «мы восстановим Советский Союз от Крыма до Аляски». Это первый момент — мы «восстанавливаем великую страну». И второе, что пропаганда использовала — это слово «фашизм». Есть святые страницы истории, когда мы все боролись с фашизмом и победили. И вот теперь мы снова боремся, и как-то очень легко люди в это поверили. Есть «глас народа», и я его слышу часто от таксистов — там аккумулируется социальная позиция. И вот один водитель сказал, что в советское время было лучше, потому что жизнь, конечно, была дрянь, но страна была великая. А теперь, говорит, и жизнь дрянь, и страна такая же. Я знаю, что у очень многих  людей в России сегодня тяжелая депрессия из-за всей этой ситуации. Начиная с аннексии Крыма, когда началась эпопея «крымнаш», появилось ощущение, что «намкрыш». И для многих людей, особенно молодых — это очень тяжелое состояние. Это меня в нашем обществе волнует даже больше, чем активность тех, кто радуется. Эти вторые дольше живут… Первые считают, что это конец жизни, конец очень многому, конец большому историческому этапу.

«Крымский вопрос» все-таки не разделил российское общество — большинство граждан России уверены, что их президент поступил правильно, аннексировав территорию соседнего государства, а значит, ни о каком возврате и отзыве военных из Крыма и речи быть не может. Даже так называемые оппозиционные политики – Навальный и Ходорковский не могут пойти против этого тезиса. Что вы думаете по этому поводу?

Когда Ходорковский вышел из тюрьмы —  было радостно. Но я перестала думать о нем, после того как он сказал, что «мы завоевали Кавказ». Я поняла, что мы с ним совершенно разные. Я никого не завоевывала, я принадлежу к тем, кто никого не завоевывал. Люди на Кавказе — это равные граждане, такие же, как я, какая бы ни была история взаимоотношений наших предков. Я желаю им счастья, процветания, и юрисдикция меня в этом смысле совершенно не волнует. Для меня этим заявлением Ходорковского было все перечеркнуто. А что касается Навального — тут вообще не о чем говорить. Он националист. Когда он говорил, что большинство преступлений в России совершаются приезжими, ему объяснили с цифрами  в руках, что это не так, но он продолжал это говорить. В таких случаях люди перестают быть мне интересными.

Что вам известно о похищении и насильственных смертях крымских татар в Крыму?

Я разговаривала с крымскими татарами в апреле, тогда некоторые активисты пытались организовать продление вот этой странной возможности отказа от российского гражданства, которого на самом деле не имели.  Вообще, идея настолько далека от права и абсурдна, это все равно, что мне предложить развестись с соседом: я не была за ним замужем, зачем мне с ним разводиться?! Так же и здесь — если я никогда не был гражданином России, каким образом мне надлежит отказываться от этого гражданства? Но в целом, мне казалось, что позиция крымских татар была такая: нам нужно сохранить народ, нужно вернуть других братьев из бывших республик, и если нам российская власть позволит это сделать, то нужно с ней сотрудничать. Но это отношение рухнуло в тот день, когда не пустили в Крым Мустафу Джемилева, потому что для любого крымского татарина он герой. То, что сейчас происходит, вызывает очень большие вопросы. Эту аннексию нравственно принять невозможно. Но Россия взяла на себя ответственность за то, что там происходит, и теперь возникает вопрос, в состоянии ли она справиться.

Каким образом решаются правовые вопросы на территории Крыма? Какие санкции действуют в отношении тех, кто сохранил украинское гражданство?

Я знаю, что всех госслужащих, которые отказались получить российские паспорта, уволили. Теперь увольняют и бюджетников. Я писала запросы в Федеральную миграционную службу по поводу двух вопросов — как люди могут избежать гражданства, которого у них никогда не было, и как защититься от увольнений. Миграционная служба всегда отвечает достаточно содержательно, но теперь я получила ответ: «в каждом конкретном случае обращаться в миграционные службы на месте». Этот ответ расшифровывается очень просто: «не знаем».  Человек говорит, например, я не хочу быть российским гражданином, а ему отвечают — а вы уже гражданин. Как они рассматривают тех, кто сохранил украинское гражданство? Как прибывших иностранцев? Вид на жительство? Это довольно странно выглядит, там по-прежнему неразбериха. И еще поступают жалобы — прибывших из бывших республик крымских татар выдворяют из Крыма.

Чем сегодня обернулось для самой России так называемое «присоединение» полуострова в экономическом, политическом, культурном плане?

Я думаю, что в политическом плане это огромные потери. Россия перестала выглядеть демократической страной. Даже на общем, не очень благоприятном фоне, Россия стала выглядеть как страна-агрессор, страна опасная, страна, свернувшая с демократического пути. Что касается культуры… При мне закрывали единственную украинскую гимназию в Симферополе — ну что тут может быть хорошего в плане культуры? Что касается экономики, то мы взяли на себя очень большую нагрузку, которая совершенно была не нужна. Экономической выгоды нет ни для нас, ни для Крыма. Я не понимаю, с каких нравственных позиций мы это затеяли, потому что защита русского населения со стороны нашего государства — это не то, во что я верю. Мы совершенно бросили русских в Туркмении. Было соглашение о двойном гражданстве, мы его до сих пор не денонсировали. Там российские граждане, которые одновременно граждане Туркмении, и были случаи, когда эти люди погибали, не известно почему. Очень много всяких сомнительных историй, однако, не мы объявили Туркмении войну, даже никаких серьезных нот не было с нашей стороны — мы этих людей просто бросили. Не только в Туркмении такие истории, наша программа добровольного переселения соотечественников работает плохо, мы хотим не помочь им, а заткнуть ими депрессивные регионы. Это нельзя назвать благородной задачей и люди на это не идут. Сейчас уже не те времена, когда будут слушаться, строить Комсомольск на Амуре или что-нибудь еще.

Почему в России возможны трагедии, подобные той, которая случилась в аэропорту «Внуково»?

Такие трагедии возможны всегда и везде. Развал управленческой системы, к сожалению. Мы вообще народ легкомысленный, люди с несколько смятым чувством самосохранения.  Мы очень часто едем, куда не надо, прыгаем, откуда не надо прыгать — мы так устроены. Это генетические вещи. Я противник теорий заговоров, я не думаю, что был чей-то злой умысел.

Вы бы согласились сейчас вернуться в Совет при президенте?

Я работала в Совете (Совет при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, — ред.), но я ушла. 24 сентября 2011 года Медведев заявил, что они с Путиным договорились: следующим президентом должен стать Владимир Владимирович. Ну, я тогда поняла, что мне там нечего делать. Они договорились, а мы-то тут причем? Я и голосовать не ходила. Зачем? Два парня договорились, кто будет президентом, что я могу после этого советовать. Дмитрий Анатольевич — очень милый мальчик. Наивный, открытый и искренний человек. Я люблю приводить много его цитат, потому что они, на самом деле, очень правильно оценивают обстановку, но вопрос только один — как же ты на это соглашаешься? Понимаете, он обстановку оценивает так же, как и я, но я с этим не готова мириться, а он считает, что это норма. Я смеюсь, но на самом деле, это «смех висельника«.

Источник – «Информационное сопротивление»