Прошло два года…

Разбирая те или иные боевые действия, я наткнулся на такую интересную зависимость – если мы говорим о боевых действиях 2014 года, то тогда в основном они происходили максимум РТГрами.

Serg Marco

Разбирая те или иные боевые действия, я наткнулся на такую интересную зависимость – если мы говорим о боевых действиях 2014 года, то тогда в основном они происходили максимум РТГрами. Мы смеёмся с «добровольческих батальонов», в составе которых по 70 человек, но мало кто знает, что в 2014 году группировка в сотню человек – это была мощь. Если они ещё были мотивированы и воевали, то супермощь. Если ещё и умели воевать …. Ну с этим, собственно, и была основная проблема.

Откидывая серьёзные военные операции типа бои за Славянск, Лисичанск, Степановку и т.д., можно заметить, что часть боёв происходила с привлечением не самой большой группировки. Дебальцево было освобождено силами неполного батальона. Углегорск – силами неполной роты. Саур-Могила – в боях за её возвращение участвовала неполная рота. Георгиевка и Лутугино – сводной группировкой 80-й ОАЭМБр и 24 ОШБ «Айдар» в составе меньше роты. И так далее. В 2014 году воевали тем, чем было, а было мало.

Мало кто упоминает, что переправу у Кожевни защищали всего два танка ВСУ (28-й бригады). Ну не было больше.

Что Мариновку взяли сепаратисты благодаря тому, что пара танков, её охранявших, была отведена на Зеленополье для флангового прорыва и создания новой коммуникации. Не было больше бронемашин и неоткуда было взять. У сепаров танки были, потому Мариновку и захватили, выдавив железным кулаком оттуда Нацгвардию, у которой, кроме пары «бардаков», ничего и не было. Ну и показателен был тот факт, что при вторжении РФ у нас огромный участок фронта оказался просто незакрытым – от Харькова и до Мариуполя. Вот так вот.

Надо понимать, что дело было не только в технике, но и в человеческом потенциале. Первые волны мобилизации привели в армию как большое количество добровольцев и героев, так и огромное количество человеческого шлака.

Пётр Потехин, подполковник, участвовавший в боях на Саур-Могиле (и тяжелораненый там), мне в своё время признался, что часть его работы была в том, что он катался по сектору и вывозил технику, которая сломалась или была брошена недобропорядочными солдатами. Воевать люди хотели, но, мягко говоря, не все.

Потому «правосеки», приходя в Петровское, просто подходили к солдатам и говорили: «Мы хотим воевать, дайте оружие».

«А, пожалуйста, берите, какое хотите, – отвечали обрадованные солдаты, – БМП хотите? У нас есть. А вам только автоматы, патроны и гранатомёты? Да берите, воюйте…»

Так что 2014 год – это год, в котором воевали по методу Парето.

20% сил ВСУ воевали, 80% – изображали, что воюют. И это при том, что силы ВСУ и так были не очень большими. Командование выбивалось из сил, чтобы методом кнута и пряника этими подразделениями, большинство из которых не проходило ни разу в жизни учений хотя бы батальонного уровня, выполнять ту или иную задачу. Вперёд, как правило, шли десантники и контрактные батальоны мотопехоты. Полки спецназа бросались в бой как лёгкая пехота. Дыры закрывались всем: фронт трещал по швам и гвозди забивались микроскопом за неимением нужного количества молотков. Командование гнало кнутом и пряником подразделение ВСУ, часть которых не особо была мотивирована, но пряником бить было неудобно, он крошился и плохо ложился в руку, кнут тоже был измочален.

А потом всё рухнуло с российским вторжением. Вся эта некрупная группировка, обескровленная в постоянных боях и обстрелах, вымотанная и обессиленная, была враз сметена российскими кадровыми частями.

Когда мы касаемся вопроса армии, то говорим о том, что в ней мало что поменялось: питание – говно, тепловизоры – в основном до сих пор забота волонтёров, форма из плавящейся превратилась в горящую, армейский совок – аки чудище стоглаво, стозевно и мозгами ударившееся. Но мы забываем один важный факт – после тех боёв в августе 2014 года остатки ЭТОЙ армии таки остановили вторжение РФ ещё до Минских соглашений. Да, избитые, измочаленные, сильно потерявшие боеготовность, но удержались. В основном благодаря богам войны, артиллеристам и ракетчикам, для которых конец августа и первые числа сентября стали одним сплошным рабочим днём… А в августе уже срочным образом формировались новые подразделения, набирались новые военнослужащие, было начато развертывание новых подразделений. Пока политики обсуждали Минские соглашения, армия не дожидаясь, пока у неё заживут раны, – ушла качать мускулы.

Таковым был 2014 год.

И когда украинскую армию уже гораздо серьёзней начали трепать в январе/феврале 2015, та приняла бой, влепила своему противнику мощнейших тумаков и отошла на три десятка километров, оставив противника подсчитывать, сколько сотен своих солдат он похоронил, чтобы захватить небольшой участок и разбиться о выровненную линию обороны. Смогли бы мы удержать наступление таких сил в 2014 году? Ответ я думаю ясен.

Чтобы там ни говорили о «новых» бригадах, но всё чаще я слышу следующее: «а они так нормально начали воевать». 53-я, 54-я – то, что начиналось как: «а сбросим-ка всё, что нам не жалко, в новую бригаду» – стало одним из интересных мест для добровольцев, которые захотели не подстраиваться под сложившиеся устои новой бригады, а создать что-то своё. Всё больше становится слышно на фронте о «западно-восточной» 10-й бригаде, спаянной из бывших добровольческих батальонов, – одной из нынешних любимчиков начальника Генерального штаба Виктора Муженко. Новосозданная 81-я аэромобильная бригада, которая прошла Донецкий аэропорт и успешно воюет под Авдеевкой, перемалывая сепаратистов, пытающихся вернуть контроль над Ясиноватской развязкой, и стойко выдерживающая металлический дождь, сыплющийся на неё каждые сутки, – добровольческая бригада, которая начала зарождаться после Иловайска…

Теперь свои танки выстраиваются мощным кулаком не только у механизированной пехоты и танковых бригад, но и у десантников, хотя парашюты, нанесенные на танк, выглядят непривычно. И пока РФ ещё только анализировала опыт применения бронемашин в нынешней войне, а Шаманов давал заявление о том, что теперь в российских десантных бригадах отныне будут танковые подразделения, в Украине уже спешно комплектовались танковые роты для десантников.

В 2015 мы уже воевали с россиянами танковыми батальонами. Дерзкий бросок «Азова» с «Донбассом» на Новоазовск, который начинался как авантюра, в итоге позволил этим батальонам в кооперации с десантниками и морпехами неслабо расширить серую зону. И вот уже на ней колосится мощь 36-й бригады, которая с вышеуказанными батальонами НГУ представляет собой угрожающий кулак, нависший над Саханкой, Коминтерново и Пищевиком. 4 полнокровных батальона морской пехоты, мощный БРАГ, танковый батальон и сопутствующие подразделения (инженерные и т.д.) – это всё 36-я бригада, которая раскинулась от Николаева и Бердянска до Мариуполя, бросая взгляды то в сторону Новоазовска, то в сторону береговой линии.

В узком «аппендиците» Дебальцевского выступа воевала группировка в несколько тысяч человек: ВСУ, НГУ, МВД, даже пограничники – все единым кулаком, причём действительно воевали, не идеально, но на 2014 год такой боевой потенциал группировки, да ещё и построенный на 128-й, далеко не идеальной бригаде, – это было нереально для первого года войны. Как говорили мне десантники, прошедшие мясорубку в секторе Д: «Если бы нам такую группировку, которая была в Дебальцево, да в начале 2014 года, мы бы границу закрыли за две недели, перемололи бы там всё, даже несмотря на обстрелы. А то мы да три батальона механизированных – много ли там навоюешь…».

Лето 2015 года также вылилось в несколько сорванных наступлений боевиков, самое масштабное из которых было на Марьинку. Наступление группировки общим размером под тысячу человек с двух направлений, при поддержке ствольной артиллерии и РСЗО, в итоге превратилось в избиение точечным выжиганием тараканов артиллерийским тапком с последующей зачисткой батальонами НГУ и МВД. А для того чтобы подобные наступления не повторились, артиллерия ВСУ нанесла огневые поражения по концентрации мест боевиков. Ну так, перманентно, если будете куда-то идти, то… в общем, чтобы некому было это сделать.

Некоторые люди считают, что в 2014 году надо было зайти в Донецк и Луганск армией и захватить обладминистрации, «так как там мало боевиков было». Ну, знаете, как в компьютерных играх: зашёл в город, захватил замок и над городом твой флаг висит… Тот факт, что сначала надо взять контроль над всеми коммуникациями и магистралями в городе, не доходит до этих людей. И потому армия в 2014 году воевала за магистрали и границу, и у неё на это не хватало сил, не говоря уже о зачистке городов. Хватает ли сейчас?

Думаю, что хватает.

Украинская армия нынешнего времени не идеальна, но она окрепла, вышла на новый уровень, получила необходимый опыт. Война на востоке стала своеобразным полигоном, который превратил вчерашних неопытных капитанов в майоров, прошедших огонь и воду, генералов из паркетных – в боевых, более трёх десятков офицеров, которые показали себя в этой войне, переведены на генеральские должности, с десяток их получили генеральские погоны.

Контрактная волна не догоняет мобилизационные наборы по пополнению ВСУ защитниками своей страны, но сам факт того, что есть отставание в 2-3 десятка тысяч человек, и максимум, что может понадобиться, – это одна, последняя волна, – сильно отличает ситуацию 2016 года от 2014 года, когда комплектовали абы кем. В Украине уже состоялась контрактная армия, планово, пошагово. И, да, это тоже результат.

Яростные крики из армии: «Мы ждём приказа вернуть наши земли» – уже не воспринимаются как пустая бравада. Это армия, прошедшая горнило беев, окрепшая, знающая, как воевать в данных реалиях. Армия, которая сейчас не столько собирает боевой опыт НАТО, сколько щедро делится своим опытом с натовскими аналитиками, заставляя их переписывать свои учебники. Армия, прошедшая большое количество ротных, батальонных, бригадных учений, в том числе международных. В Чёрном море стоят американские корабли, проходят международные учения Sea Breeze 2016, добавляя ещё крохи умения, опыта и боевого слаживания.

Потому можно говорить о том, что если будет получена гарантия невмешательства РФ в этот конфликт, то ВСУ зайдут на восток, мясорубкой пройдя по армии коллаборантов, зайдут на границу и, будучи уже готовыми к постоянным обстрелам со стороны РФ, окопаются у границы, наведя стволы орудий на «нулевую» линию границы. Потому армия не хочет сидеть в ППД, она ждёт, когда политики таки принудят РФ дистанцироваться от конфликта. И, я думаю, дождётся. И сделает то, что она оказалась неспособна сделать в 2014 году – зачистить восток от незаконных вооружённых формирований (хотя странно так называть два военных корпуса, управляющимися из России, с командованием российских офицеров и с внедрением штатных подразделений ВС РФ, придаваемых для выполнения различных задач).

Украинская армия – это одна большая реформа, одно большое чудо. Имея недостаточное финансирование, необученность личного состава, ужасное материальное обеспечение, на ногах народа, энтузиастов и настоящих офицеров воспряла из пепла, как Феникс, была повержена, но восстала вновь. И, не прекращая боёв на линии соприкосновения, стала тем боевым организмом, который в будущем и будет форпостом, защищающим Европу от российской орды.

Так что, когда говорят, что в армии нет реформ…уважаемые, наша армия – это одна большая реформа. Реформа боеготовности, реформа патриотизма, реформа народной поддержки… это и есть главные реформы, без которых мы бы не устояли.

А остальные реформы мы уж как-то домучаем.

Источник – «Пётр и Мазепа»