Наши Судеты

Сегодня, спустя пять лет после аннексии Крыма, можно с уверенностью констатировать, что аналогия с 1938 годом, с гитлеровской аннексией чешских Судет, была самой точной. И не только из-за поразительного сходства действий и логики двух фюреров – Адольфа Гитлера и Владимира Путина, но прежде всего из-за реакции на их действия, международной и украинской.

Виталий Портников, журналіст

На титуле (в мобильной версии не отображается) – коллаж «Слова»: Перевальное, Крым, 2 марта 2014. Фото: EPA/UPG; архивное фото 1938 года

Международные гаранты нашего суверенитета и территориальной целостности просто обманули нас, как 80 лет назад Великобритания и Франция обманули Чехословакию. Но почему? А потому, что, во-первых, не хотели связываться с агрессором, а во-вторых, существовала подспудная, не высказываемая вслух мысль, что агрессор берет своё, «родное».

И в самом деле. Большинство населения Судет составляли этнические немцы. Сейчас мы, конечно, назвали бы их австрийцами, однако на момент аннексии Судет сама Австрия уже была обычной провинцией Рейха. Более того, на территории Судет в 1918 был объявлен австрийский суверенитет — и присоединение территории к Чехословакии обеспечили войска этой новой страны и договор в Сент-Жермене. Однако все годы пребывания Судет в составе Чехословакии пронемецкие настроения в регионе были очень сильны, Судето-немецкая партия получала поддержку большинства избирателей.

Относительно Крыма могли работать все те же аргументы: пребывание до 1954 года в составе РСФСР, большинство этнических русских, автономный статус и поддержка сил, которые выступали за особые отношения с Россией, а то и за присоединение к ней. Чем не Судеты?

Когда Чемберлен и Даладье решили отдать их Гитлеру, они верили, что фюрер на этом успокоится. Что все немцы теперь живут в одной державе, так чего ещё хотеть? И война предотвращена!

Аппетитов Гитлера они явно недооценили. Но и спустя 75 лет западные политики подошли к Крыму с судетской линейкой. Барак Обама не случайно постоянно требовал от Путина не вторгаться на украинский материк – потому что мог думать, что людоед ограничится «сакральным» Крымом. Но аппетит кремлевского фюрера, как и его предшественника из Рейха, предсказуемо рос во время кровавой трапезы. И то, что Третья Мировая война не началась после Крыма также быстро, как началась Вторая Мировая война, объясняется очень просто – наличием у сторон ядерного оружия. Не было бы его – все вокруг уже бы полыхало бы, города Европы вновь лежали бы в руинах, французы сдерживали бы россиян на подступах к Парижу, российская авиация сравняла бы Солсбери с землёй – никого не интересовал бы знаменитый шпиль его собора… А в погибших Киеве, Одессе, Днепре, Курске или Брянске рыдали бы на могилах сыновей несчастные женщины.

Всего этого, к счастью, на этот раз пока не случилось. Зато мы переместились в эпоху мировой гибридной войны. И конца ей не предвидится.

Но я не буду обвинять во всем Запад. На украинскую реакцию по Крыму тоже стоит обратить внимание. Она была сродни чехословацкой. Президент Эдвард Бенеш, вынужденный согласиться с Мюнхенским соглашением, немедленно ушёл в отставку, потому что понимал, что начались похороны созданного им государства. Но все остальные остались участвовать в этих похоронах — и политики, и граждане. И послушно исполняли все требования по дальнейшему самоуничтожению Чехословакии – от федерализации до превращения Чехии в немецкий протекторат, а Словакии – в марионеточное государство. Мы сегодня празднуем 90-летие провозглашения Карпатской Украины, но забываем, что ее недолгое существование – прямое следствие дезорганизации Чехословацкого государства, следствие Мюнхена.

Украинцы не бросились защищать Крым так, как потом бросились защищать материк – я имею ввиду и граждан, и само государство. Мы просто наблюдали, как насилуют нашу страну – и потому, что не было сил, и потому, что было невысказанное убеждение, что русские подавятся «сакральным» Крымом и отстанут от нас. Главной нашей целью тогда было вывести войска – вывести, а не ввести. И в этом мы могли рассчитывать на полное понимание Запада — того самого, «мюнхенского» Запада.

Спустя пять лет мы все ещё не хотим отдать себе отчёт в том, что тогда произошло. Мы верим, что можно развиваться как ни в чем ни бывало с отторгнутыми территориями и неопределенными границами. Мы слушаем идиотов, которые обещают «договориться с Путиным» и уверяют, что стоит нам начать жить лучше и победить коррупцию – и Крым с Донбассом сами вернутся, как в сказке.

Мы не понимаем, что стали государством-инвалидом. Инвалид тоже живет, тоже развивается, но это другое развитие, чем у здорового человека. И другие усилия, сверхчеловеческие. Если не верите – спросите у спортсменов-паралимпийцев.

Если Украина хочет выжить, она должна стать такой страной-паралимпийцем. Страной нечеловеческих усилий, страной национальной солидарности, отторжения агрессора, полного разрыва с ним. Страной, граждане которой не работают на врага, певцы которой не кривляются в его ночных клубах, политики которой не мечтают поцеловать руку людоеду.

В противном случае нас рано или поздно ожидает судьба довоенной Чехословакии. Мы перестанем быть государством, а станем протекторатом врага. И в мировых столицах вздохнут облегченно – потому что ошибочно решат, что уж на этот раз с Кремлём можно будет договориться.

Виталий Портников, журналіст

Источник — LB UA