Мнение Невзорова по разным вопросам

«Что случилось с либералами? Двадцать лет назад фамилия
Невзоров была синонимом ненормативной лексики, после её
произнесения они бежали чистить зубы и полоскать рот».
(ppc)

Взял в качестве эпиграфа фрагмент одного из комментов к программе «Особое мнение» на «Эхе Москвы», собственную выборку из которой ниже предлагаю. А взял потому, что сказана, на мой взгляд, чистая правда, и, скажем, меня и сейчас тянет зубы почистить от одной этой фамилии – «Невзоров».

Однако, мои личные эмоции значения не имеют, и этот (да и не только этот – любой!) человек в чём прав – в том прав. Поэтому – такая вот выборка.

Александр Невзоров в гостях у Ольги Бычковой

О пожаре в Новодевичьем монастыре

А.Невзоров― Вы знаете, я полагаю, что это, во-первых, может быть ошибка корректировщика благодатного огня. Но на самом деле, если мы говорим серьезно по этому поводу, это лишний урок всем этим ханжам, которые никак не могут удосужиться устраивать нормальные курилки в различных учреждениях и организациях.
О.Бычкова― Там, говорят, реконструкция шла, и пожар случился где-то на лесах.
А.Невзоров― Ольга, не рассказывай! Во всех монастырях, – поверь мне, как специалисту, – есть жизнь. А отсутствие нормальной курилки приводит к таким печальным последствиям.

О Крыме

О.Бычкова― Прекрасный ответ! Прекрасный просто. Такой культурно-атеистически духовный. Но наши слушатели замечают, что ровно в это время показывали по какому-то телевизору – я не смотрела, но верю на слово – показывали фильм про годовщину референдума в Крыму. Там было много всякого такого, что комментировали в интернете. Крым наш?
А.Невзоров― Ну не мой – точно.

Об «исчезновении» путина

О.Бычкова― И в это же время на полторы недели исчез президент Путин. Его тоже в интернете искали и строили всевозможные предположения и говорили, что сегодня в городе, где мы находимся, в городе на Неве, он должен появиться впервые после этого длительного отсутствия на публике, на встрече с президентом Киргизии. Что случилось?
А.Невзоров― Ну, вообще, история волшебная и фантастическая. Как всякое хулиганство, у меня это не может не вызывать душевного отклика, потому что хулиганство изящное и масштабное.
О.Бычкова― Хулиганство – вот так на полторы недели затаиться?
А.Невзоров― А Владимир Владимирович, конечно, известный хулиган. Я понимаю, конечно, что ему трудно отказать себе в удовольствии, чтобы посмотреть, поставить некий эксперимент: а что, собственно говоря, будет, если все это заколдованное им пространство лишится его присутствия. И случилось ведь еще много чего интересного, вероятно, незамеченного средствами массовой информации, потому что СМИ, они все равно, в той или иной степени, дистанцированы от властных процессов в коридорах за редкими исключениями. Но основные, самые интересные события происходили как раз среди чинуш, потому что ты себе не представляешь, до какой степени драматична и потешна была паника. Причем действительно не знал никто ничего.
О.Бычкова― А была паника среди чиновников?
А.Невзоров― Была не просто паника среди чиновников. Я скажу вам, ребята либералы, что у вас есть шанс, потому что то, что казалось монолитнейшим динамичнейшим организмом, вдруг по мановению ока остановилось, и выяснилось, что нет никаких реактивных двигателей у этих всех процессов – нет; – что это фигурки из папье-маше, и двигаются они старыми моторчиками от карусели. И в ту секунду, кода хозяин карусели вдруг не явился на работу, карусель встала. И все смотрят друг на друга растерянными взглядами. Причем глупость чиновничества – ну она, вообще, известна. Ведь чиновник, когда чувствует какую-нибудь мысль в голове, он бежит к нейрохирургу с требованием удалить посторонние шумы немедленно.
О.Бычкова― Дайте таблетку, доктор!
А.Невзоров― Да. И мне на полном серьезе – почему-то решили, что мне должно быть известно о том, что происходит – мне на полном серьезе звонили очень высокого ранга начальники, которые говорили: «Глебыч, ты тут ничего не знаешь?» Я говорю: «Знаю: умер». Подожди, Оля! Я же тоже имею право похулиганить – «Умер» – «И что?» Я говорю: «Знаете, ребята, а вот хоронить будут по скифскому обычаю, то есть непосредственно с друзьями, единомышленниками…».
О.Бычкова – А―а! Всех в одну…
А.Невзоров― Да, да. Самое интересное, что в результате этого разговора…
О.Бычкова― Материальные ценности тоже ведь туда же.
А.Невзоров― Да. В результате этого разговора товарищ покинул Российскую Федерацию в течение 4-х часов.
О.Бычкова― Да ладно! Ты сейчас придумал.
А.Невзоров― Нет, ничего я не придумываю, потому что одно дело у нас, у сторонних наблюдателей за этим процессом. Другое дело – у тех, кто постоянно испытывал зуд между лопатками, где у них находится, судя по всему, отверстие для ключика, которым их нужно постоянно заводить…
О.Бычкова― Или батарейки.
А.Невзоров― Эта заводка заканчивается мгновенно. И мне это очень понравилось. И я подозреваю, кстати, что, Владимир Владимирович получил не меньшее удовольствие, созерцая то, в какой трагической растерянности страна. Но за удовольствие надо платить. Как раз ситуация показала, до какой степени все эти верные приближенные, клянущиеся в любви и покорности – до какой степени они тупы, беспомощны и как у них быстро кончаются батарейки. Вот это и для меня было открытием. При том, что, ты знаешь, я не разделяю отношения общего, вашего либерального отношения к Путину. Я считаю, что в ненависти к Путину есть ровно столько же холуйства и ровно столько же крепостнических таких чувств крепостного к своему начальнику, как и в лизоблюдстве. Потому что его просто не надо воспринимать как начальника. Вот я его не воспринимаю, как начальника – он у меня никакой ненависти не вызывает.

Об истории с «Тангейзером» и религии

О.Бычкова― А знаете, что за ту неделю, что прошла с нашей прошлой встрече, и мы обсуждали историю с «Тангейзером» в новосибирском театре, и за это время суд сказал, что нет состава, ничего… И прошел уже второй премьерный показ, который был встречен какими-то акциями в Новосибирске православных активистов. Так сегодня пришла опять новость из Новосибирска, что прокуратура, которая выдвинула обвинение, она теперь обжалует решение суда. То есть эта история, которая казалась закончившейся на прошлой неделе, она продолжается.
А.Невзоров― Вот атеистический московский корпус рассказывает, что там уже совсем какой ПГМ-нутый прокурор, просто совсем уже такой ПГМ-нутый. Но вся эта чехарда и свистопляска будет продолжаться до тех пор, пока не будет достигнут договор между православными и нормальными людьми; до тех пор, пока не будет достигнут честный джентльменский пакт, что у вас, ребята, есть своя церковь, у вас есть ваша церковная жизнь – никто в нее должен вмешиваться и соваться, можете делать все, что угодно. Вы можете носить кастрюлю любого цвета на голове…
…Вы можете целовать все, что хотите. Никто никогда о вас даже не вспомнит. Потому что ведь, когда я объясняю что-то про атеизм – меня же считают воинствующим атеистом – я же на самом деле говорю, что самое сложное в атеизме – это, вообще, говорить на все темы всерьез. Я бы с большим удовольствием не вспоминал бы об этой, с моей точки зрения, маразматической стороне жизни…
…И вот это договор, что вы не лезете в нашу жизнь: вы не лезете в оперу, вы не лезете в спектакли, в литературу, вы не лезете в выставки и в общественные мероприятия, и никто не трогает вашего бога, как бы он там не назывался. И пожалуйста, проводите вы все свои мероприятия, которые вам нравятся, включая торжественное нарушение санитарно-гигиенических норм – так называемое причастие. Это тоже ваши проблемы. И никто не будет никогда вас ни подкалывать, ни шпынять.
…
О.Бычкова― Этот размен – я хочу сказать – он не работает. Это соглашение не имеет оснований, потому что никто особо кроме Невзорова и, может быть, еще пары человек…
А.Невзоров― Подожди, но даже тот же самый Гельман начал сопротивляться и спровоцировал для РПЦ очень тяжелый имиджевый скандал: они в очередной раз выставлены мракобесами и дураками – вот это все накапливается…
О.Бычкова― Это вы так думаете, а другие люди думают – и их очень много, – что правильно прокуратура занялась этими негодяями и кощунниками.
А.Невзоров― Да, замечательно! Но, как выясняется, значение имеет то, что думает меньшинство, а [не] большинство, потому что мы видим, что мир переделывает всегда именно меньшинство. Я уже говорил в прошлый раз, что таких потрясающих ребят, как Клод Адриан Гельвеций, Руссо, Дидро и все остальные французские атеисты – их было, вообще, насколько человек, и они полностью перекроили всю интеллектуальную картину Франции за каких-то там 50 лет.
О.Бычкова― Ну? Возвращаемся к общественному договору. Совершенно непонятно, каким образом это может произойти.
А.Невзоров― И вот до тех пор пока не будет заключен… Ну, только, когда у попов все-таки начнут греться… Плюс они обязаны понимать, что их хамское, совершенно отмороженное и не очень приличное поведение сегодня, конечно, отольется горькими слезами, потому что в ту секунду, как прекратится патронаж государства, и когда они будут оставлены… Ведь знаешь, чего они больше всего боятся? Ведь никакие так называемые гонения 19-20-х годов не причинили церкви такого ущерба, как то, что происходило в хрущевское время. А хрущевское время всего-навсего было издано постановление, по которому церковь была обязана платить подоходный налог, налог на имущество, налог на оборот, налог на продажу – и все, из 60 монастырей закрылось 55. Было закрыто примерно три четверти различных церквей и соборов, а попы поразбежались в почтальоны и торговцы керосином.
О.Бычкова― А хорошо ли это, что люди разбежались в торговцы керосином вместо того, чтобы заниматься тем, что они считают правильным?
А.Невзоров― Если можно заниматься тем, что они считают правильным до тех пор, пока им за это платят. Но как только их деятельность оказывается никому не нужной, потому что очень во многом церковная деятельность – мы не можем понять, до какой-то степени она кому-то нужна. И настолько прочно спонсируется и датируется государством, которое обеспечило им исключительную преференциальность, скажем, в вопросах налогов, доходов, в вопросах не сования носа во все их финансовые махинации, что непонятно, может ли эта организация содержать себя сама. Может – да пожалуйста. Верьте вы в своего бога, но за свой счет и в специально отведенных местах.

Об убийстве Немцова

А.Невзоров― …я совершенно уверен в том, что ситуация не такова, как она описывается, поскольку я немножко знаю этих ребят. И там сильно кое-что не сходится. Там не сходится один простой момент. Вот, если бы это был действительно тот человек, на которого сейчас все показывают пальцами, то он бы окликнул бы Немцова, он бы не стал стрелять в спину.
О.Бычкова― Это так принципиально.
А.Невзоров― Это принципиальная для него вещь, для него это сверхпринципиальная вещь, насколько я знаю, а я этих ребят, в общем, знаю, причем я их знаю еще по штурму Грозного.
О.Бычкова― Ну да. Но в этой истории сейчас с этими подозреваемыми – там появляется масса каких-то нюансах, которые эту версию, которая первоначально казалась вполне себе стройной – вот они ее сейчас так начинают размывать, размывать, и уже непонятно, что останется от этого дальше.
А.Невзоров― Я думаю, что очень много еще предстоит всяких поворотов, извилин и в этом деле, и во всех других интересных уголовных делах, которые, возможно, еще в ближайшее время появятся.
О.Бычкова― Но принципиальная извилина заключается в том, доведут ли именно расследование до конца, и действительно ли будут явлены именно те, кто это сделал, а не какие-то подставные люди по каким-то совершенно иным подставным соображениям – это же главный вопрос.
А.Невзоров― Я думаю, что чтобы ни произошло, как говорится, они ни слова не поймут, а мы ни слову не поверим…
О.Бычкова― То есть в любом случае…
А.Невзоров― В любом случае это не будет настоящей, подлинной точкой, в подлинности которой мы будем уверены. И вы это, кстати говоря, Оля, прекрасно сами по себе знаете.
О.Бычкова― Я это знаю, да, но это значит, что ни упавшему «Боингу», ни – не знаю – любым другим историям, ни любым другим историям про любые заказные убийства мы никогда в жизни не поверим просто потому, что мы перестали всем верить, потому что много врали.
А.Невзоров― Во-первых, то, что мы не верим – это тоже существенный фактор. Во-вторых, мы понимаем, как много фантазий и как много, скажем так, интересов концентрируется в каждом таком отдельном случае. И мы, конечно, никогда не поверим, что что-то было по каким-то наивными, примитивным разовым причинам, особенно в этой истории с чеченцами, поскольку надо понимать, что в Чечне не то что замышлять или подготовить убийство политика – там даже пукнуть без ведома Кадырова не решится никто и никогда!

О «появлении» путина и боеготовности ЭрЭф

…
О.Бычкова― А в это же время выяснилось, что состояние полной боевой готовности приведены Северный флот, отдельные соединения Западного военного округа и ВДВ – об этом объявил министр обороны Сергей Шойгу, который сослался на указания Верховного главнокомандующего. И там перечисляются, в этом сообщении какое-то множество всяких вооружений: самолетов, подводных лодок, того-сего… Это что еще такое?
А.Невзоров― Я думаю, что это очередной такой фанаберический приступ, потому что этот весь милитаристический угар, он всегда должен стоять в воздухе в государстве, которое всерьез и помногу говорит о своем величии, своей имперскости, кажется само в этой начинает уже верить, хотя оснований для этого нет никаких. Потому что вот это все бряканье этими железяками, оно впечатляет только нас самих. Все войны, которые мы вели за последнее время, поверьте, очень хорошо проанализированы различными мерзавцами в Пентагоне, и ни у кого особых опасений или мыслей по этому поводу нет.
Я уже многократно говорил, что все эти разговоры упираются в один маленький фактик проигрывания нами чеченской войны, когда с той стороны было всего каких-то 3 тысячи акушеров, гинекологов, бухгалтеров и айтишников. А у нас были все эти штабы, генералы, лампасы и бесконечные ракетные комплексы. Но, тем не менее, вот это все трясение железками, причем железками такими, малокачественными, поверь мне, оно будет продолжаться для того, чтобы держать общество вот в этом бессмысленном, но имперском тонусе.

О Сталине

О.Бычкова― …Например, эта прекрасная история про уважение, между прочим, к традициям, к прошлому, ко всему такому в городе Уссурийске, где к 70-летию победы – а это будет уже скоро – планируется установить…
А.Невзоров― Тигра.
О.Бычкова― Нет. Мемориальную доску памяти Иосифа Сталина. Я не знаю, сохранились там, в Уссурийске какие-нибудь исторические здания, но сообщается, что эта доска будет установлена на каком-то торговом центре.
А.Невзоров― Им не доску надо – им надо к дерматологу, потому что, если у них чешутся задницы в тоске по порке, то надо сходить к врачу, а не тратить деньги на мемориальные доски Сталину. Они могли найти какой-нибудь другой способ самоудовлетвориться по этому поводу. Ну, вспомним опыты флагеллантов, они легко выходили…
О.Бычкова― Почему у них чешутся задницы? Они почему вот так вот…?
А.Невзоров― Они очень любят иметь начальников. То есть просто мы видим, что страсть иметь начальника в России превалирует над всеми остальными категориями и состояниями.
О.Бычкова― А почему это так? Почему все время возвращаемся к этому Сталину, будь он неладен, и у нас все время… вот мы с вами это обсуждаем уже за короткий период «Особого мнения» в 11 утра из Питера, мы с вами обсуждаем это, по-моему, уже второй или третий раз эту тему, потому что все время появляются какие-то новые поводы. Все равно кто-то хочет то переименовать что-то куда-то обратно, то доску поставить, то памятник открыть, то музей открывают вдруг внезапно совершенно.
А.Невзоров― Я думаю, это происходит по одной просто причине: потому что этот интерес и эта тема все время подогревается. Эта тема должна была быть…
…Вот как сибирская язва: она должна быть захоронена…
…А подогревают… Существует много средств массовой информации. Существует помимо всяких мракобесно-черносотенских, хоругвеносно-сталинолюбческих средств, существуют еще и центральные СМИ, которые произносят эту фамилию, скажем так, всерьез, без стыда и без необходимого в этих случаях извинения и смущения.
О.Бычкова― Например, Музей Сталина в Гори, в Грузии – это нормально?
А.Невзоров― Это нормально абсолютно, потому что…
О.Бычкова― Почему доска в Уссурийске – это не нормально?
А.Невзоров― Потому что для нее нет никакой необходимости, прежде всего. Это не нормально именно потому, что это по мелким кусочкам мозаики начинает складываться вот эта тоска по тирану, по некоему рвущему народное тело зверю, топчущему это тело ногами – вот этим это, прежде всего, ненормально. Потому что есть вещи санитарно-гигиенические, которые не обсуждаются. И вместо того, чтобы предъявлять Сталину то, что ему необходимо было бы предъявить – я уж не говорю ни про какие репрессии – я говорю про исключительное бездарное руководство действиями Советской Армии в период Второй мировой войны, феерически бездарное.
О.Бычкова― И перед Второй мировой войной.
А.Невзоров― Да, и перед Второй мировой войной…

Источник выборки – «Эхо Москвы»