Мы и убили-с…

Почему в России нет антивоенного движения и почему только антивоенное движение может сломать путинский режим

Россия ведет две агрессивные войны. Одну – с 2014 года против Украины. Погибло свыше 10 тысяч граждан Украины. Число погибших со стороны государства – агрессора в точности неизвестно, поскольку «настамнет», но, если считать всех «отпускников» и «добровольцев», то цифра будет сопоставима. С сентября 2015 года Россия официально воюет в Сирии на стороне диктатора Асада. Общее число погибших в этой войне разными экспертами оценивается в диапазоне от 400 тысяч до 1 миллиона человек. Точно оценить российский «вклад» в эти цифры довольно сложно, но если учесть масштаб бомбардировок ВСК РФ по густонаселенным районам, а также тот факт, что без изначальной российской поддержки режим Асада не мог бы столько времени уничтожать собственный народ, то в той или иной степени вся эта кровь на совести и российского агрессора.

Когда началась российская агрессия против Украины, отечественная оппозиция издала несколько возмущенных звуков и совершила несколько протестующих движений. Самыми заметными стали два «Марша мира», в марте и в сентябре 2014 года, в каждом из которых по оценке МВД приняли участие по 5 тысяч, по оценке организаторов (то есть реально) по 50 тысяч.  На этом массовая антивоенная компания в России фактически закончилась. В негосударственной прессе время от времени появляются антивоенные публикации, самая яркая из которых, публикация расследования Льва Шлосберга в «Псковской губернии» о тайных похоронах псковских десантниках, погибших в Украине, датируется тем же 2014 годом. Последнее антивоенное шевеление – акция партии «Яблоко»: «Время вернуться домой». В ходе этой акции за прекращение войны в Сирии «Яблоко» собрало 50 тысяч подписей. Это – весь антивоенный потенциал современной России.

Войну во Вьетнаме остановило американское общество и в целом общественное мнение на Западе, которое с американским общественным мнением образует вполне сообщающиеся сосуды. В самом начале войны Бертран Рассел выступил с инициативой создания трибунала по расследованию военных преступлений во Вьетнаме. В состав трибунала вошли многие лидеры общественного мнения европейского и американского континентов, в том числе Жан-Поль Сартр и бывший президент Мексики Ласаро Карденас. Газета NYT летом 1971 года начинает серию публикаций т.н. «Бумаг Пентагона»: убийственных секретных материалов, подготовленных американским военным ведомством для внутреннего пользования. Верховный суд США в споре NYT c Пентагоном встает на сторону газеты. На волне антивоенных настроений возникает мощное молодежное движение – хиппи, которое в октябре 1967 участвует в многотысячном «походе на Пентагон».  Вьетнамская деревня Сонгми стала символом позора США, а лейтенант Келли – символом позора американской армии. Масштаб осуждения войны во Вьетнаме был таков, что президент Линдон Джонсон, до этого победивший в кампании 1964 года с невиданным для США результатом в 61,1% даже не стал выставлять свою кандидатуру и республиканец Ричард Никсон легко стал президентом США в значительной степени благодаря обещанию прекратить войну. Если бы не общественное мнение и не мощная антивоенная кампания в США и Европе, американские генералы, вполне возможно, и сейчас бы жгли напалмом вьетнамские деревни и поливали пестицидами джунгли.

США конца 60-х 20-го века и Россия конца 10-х 21-го века – это, безусловно, трудно сравнимые страны. Но эту несравнимость создает не господь бог, не некая безымянная «история», или не менее безымянная «география», а вполне конкретные люди, которые совершают Поступки, в том числе и весьма рискованные. Те, кто в США останавливал войну во Вьетнаме, получали в ответ проблемы разной степени тяжести. Когда Мохаммед Али в 1967 году в знак протеста против войны во Вьетнаме отказался от службы в армии, спорткомитет штата Нью-Йорк мгновенно лишил великого чемпиона боксерской лицензии, звания чемпиона мира и он на три года был отлучен от бокса. Фрэнсис Коппола снимал свой основанный на событиях вьетнамской войны «Апокалипсис сегодня» на собственные деньги, поскольку власть США антивоенный фильм отказалась финансировать. А боевую технику для съемок режиссеру предоставила армия Филлипин, поскольку с командованием американской армии договориться не получилось. Администрация Никсона пыталась запретить газетам печатать разоблачительные материалы о войне. Газеты все равно печатали, рисковали и добились положительного для себя вердикта Верховного Суда. 

В России есть антивоенные настроения, но нет антивоенного движения. Россия четвертый год убивает людей в Украине и два года делает это в Сирии. И весь гражданский потенциал российской либеральной интеллигенции сейчас уходит на то, чтобы отстоять «Матильду». Я не пытаюсь противопоставлять, и мне тоже было бы мерзко, если бы кучка кромешных мракобесов смогла запретить художнику творить, а зрителю смотреть. Я про то, что помимо тех художников, которые откликаются исключительно на события вековой, как минимум, давности, российская культура могла бы дать какой-нибудь ответ и на современные вызовы. Есть же режиссеры и помимо Михалкова с Шахназаровым. Ну, и где они?

Я четвертый год обращаюсь к пустыне российского и не только российского общественного мнения с призывом создать Международный трибунал по расследованию военных преступлений путинского режима. Писал статьи, говорил по радио, вел переговоры с теми, кто, на мой взгляд, мог бы в силу своего общественного веса, авторитета и влияния, войти в этот комитет. В ответ – либо безмолвие, либо равнодушие, либо бессвязные возражения насчет организационных трудностей, либо вполне идиотские предложения: подождать, мол, вот сейчас с минуты на минуту кровавый режим сам падет.

В сегодняшней России крайне некомфортно говорить не только правду, но и какие-то обычные, нормальные вещи. За утверждение, что Крым в соответствии с международными договорами является территорией Украины, в России полагается уголовная статья. За мнение, что убивать нехорошо, статьи пока нет, но общественное порицание и клеймо либо предателя, либо слабоумного гарантировано. Поэтому даже оппозиционные политики стараются против войны либо не выступать, а если и говорят, что они против войны, то объясняют, что вести войну против Украины – это дорого и нам в данный момент не по карману. Именно так обосновал свою позицию Алексей Навальный. То есть, вот сейчас у нас проблема с деньгами, поэтому мы убивать украинцев должны погодить. Отложить это занятие до более тучных времен.

Единственная в сегодняшней России антивоенная партия «Яблоко» обосновывает свой протест против войны в Сирии точно такими же бухгалтерскими резонами, как это делает Алексей Навальный, объясняя почему он против войны с Украиной. Яблочная акция «Время вернуться домой» сопровождается очень убедительными и наглядными выкладками: про то, что один пуск ракеты «Калибр» — это зарплата 2500 учителей или 2000 врачей, про то, сколько детских садов и прочих важных вещей можно было бы построить и сделать, если на одну неделю перестать убивать сирийцев. Про то, что и украинцев, и сирийцев, как и любых других жителей Земли, убивать не надо не потому, что дорого, а просто потому, что этого делать нельзя, российские оппозиционеры соотечественникам сказать стесняются. Видимо, боятся, что те их не поймут.

Политик не тот, кто идет за настроениями населения, а тот, кто видит главную проблему и ведет за собой. Сегодня главная проблема России в том, что Путин – это война. И победить Путина сможет тот, что создаст в России массовое антивоенное движение и возглавит его. А пока такое движение не создано, единственно честный ответ любого россиянина на вопрос, кто убил десять тысяч граждан Украины и сотни тысяч граждан Сирии может быть только таким: «Мы и убили-с…»

Источник – «Блог Игоря Яковенко»