«С трусами мне не по пути»

Это не просто трусость, это — соучастие французского государства в лубянских убийствах. Это делает Макрона соучастником убийцы — Путлера, — Ремарки «Слова»

На титуле (в мобильной версии не отображается) – коллаж «Слова»

Елена Милашина: Почему я отказываюсь от франко-немецкой премии «За права человека»

Елена Милашина, обозреватель

Сегодня единственным уцелевшим в ковидные времена рейсом из Парижа в Москву был депортирован российский гражданин Магомед Гадаев. Сегодня же утром, когда за ним приехали в депортационную тюрьму в Париже, чтобы доставить в аэропорт, Магомед Гадаев вскрыл себе живот в знак протеста против незаконности происходящего. Апелляционный суд во Франции отменил решение о его депортации, но сотрудники французского МВД проигнорировали решение суда. Располосованный живот депортации не помешал: рейс с Гадаевым на борту вылетел совсем с небольшой задержкой — 36 минут.

На данный момент Гадаев находится в депортационном секторе аэропорта Шереметьево. Он смог позвонить своей жене по телефону, который ему одолжил для звонка посторонний человек. Кроме этого связи с Гадаевым нет: в ходе депортации у людей отбирают все личные вещи, включая мобильный телефон.

Магомеду Гадаеву 37 лет, из них во Франции он прожил 11.

Он уехал из России в 2010 году, потому что в Чечне его похитили и держали на базе чеченского ОМОНа,

который тогда возглавлял близкий Рамзану Кадырову чеченский силовик Алихан Цакаев (сегодня замначальника МЧС по ЧР). Чеченские омоновцы похитили Магомеда Гадаева и вместе с другими незаконно задержанными гражданами России готовили «на результат»: ждали, пока у задержанных отрастут бороды, чтобы вывезти их в горы и расстрелять как боевиков. За это можно было получить награду от министра МВД РФ или денежную премию от главы Чечни.

Вместе с Магомедом Гадаевым в секретной чеченской тюрьме сидел другой российский гражданин — Ислам Умарпашаев. Он был похищен сотрудниками чеченского ОМОНа в конце декабря 2009 года прямо из дома. Его родственники обратились за помощью к правозащитникам Сводной мобильной группы, которую после убийства чеченской правозащитницы Натальи Эстемировой создал председатель общественного объединения «Комитет против пыток» Игорь Каляпин. Именно благодаря обращению родственников к правозащитникам Ислам Умарпашаев был отпущен, а вместе с ним чудом выбрался из чеченской секретной тюрьмы и Магомед Гадаев. Оба они дали показания в рамках единственного уголовного дела против чеченских полицейских по факту похищения и пыток, возбужденного благодаря усилиям сотрудников «Комитета против пыток».

Это дело появилось в том числе и благодаря тому, что в России поменялся президент. Не могу сказать, что Дмитрий Медведев был особо решительным в отношении чеченских силовиков, однако именно в те годы российским правозащитникам удавалось хоть как-то доносить до российской власти информацию о безумном произволе в Чечне, который творят государственные агенты. Когда президент в России поменялся, дело Ислама Умарпашаева, фактически доведенное до стадии задержания обвиняемых (палачи были официально опознаны своими жертвами), развалилось.

Причина депортации Магомеда Гадаева из Франции в Чечню (в России его никто не ищет, так как против Магомеда Гадаева нет никакого уголовного дела) официально неизвестна. Франция также не имеет к нему никаких официальных уголовных претензий. Есть лишь неофициальная: возможное участие в сутенерстве. Такая претензия, как мы понимаем, полностью нейтрализует самый главный страх французов по отношению к россиянам чеченской национальности: Гадаев точно не разделяет идеи запрещенного в России «Исламского государства».

Однако именно этим страхом прикрываются сегодня власти Франции. Чудовищное убийство французского учителя Самюэля Пати, которое в октябре прошлого года совершил переехавший во Францию в пятилетнем возрасте беженец чеченской национальности, способствовало воскрешению печально известного принципа, когда все чеченцы отвечают за одного. Именно этим принципом руководствовался Сталин в 1944 году, когда депортировал в казахстанские степи зимой весь вайнахский народ.

Сегодня почти каждую неделю из Парижа в Москву самолетом доставляют депортированных чеченцев.

В аэропорту Шереметьево они, как правило, пропадают и появляются в Чечне уже в качестве обвиняемых по сомнительным уголовным делам, с подписанными под пытками признательными показаниями об участии в незаконных вооруженных формированиях (которых в Чечне, по заявлению Рамзана Кадырова, давно не существует).

И это — в лучшем случае.

Некоторые, как Ильяс Садулаев, депортированный из Франции 12 марта, и Лези Арцуев, депортированный из Франции 5 апреля, вообще исчезли.

В 2017 году МИДы Франции и Германии (которая в последнее время тоже не особо церемонится с российскими гражданами чеченской национальности) присудили мне совместную франко-немецкую награду «За права человека и верховенство закона». Наградили меня за то, что я написала о представителях чеченского ЛГБТ-сообщества, которых стали преследовать в Чечне, как до этого преследовали наркоманов, салафитов, инакомыслящих, критиков чеченской власти, а еще раньше — подозреваемых в терроризме.

Я много лет писала и пишу об этой системе похищений, незаконном лишении свободы в чеченских секретных тюрьмах, пытках током, избиениях, изнасилованиях людей в Чечне. И когда меня наградили (а награждали лично послы Франции и Германии в России), я подумала, что представители двух этих великих европейских стран хотя бы читали то, что я пишу.

Но если бы это было так, то вряд ли бы все это сегодня произошло с Гадаевым. Если бы судьба чеченского человека действительно была важна для руководителей этих государств, французские менты не плевали бы на решение французского суда, словно они в России. А российский гражданин не вспарывал бы себе живот во французской депортационной тюрьме, словно он в тюрьме российской, где порезанные вены, зашитые рты и бесконечные голодовки в порядке вещей.

Сегодня, после вспоротого живота Магомеда Гадаева, я понимаю, что во Франции время верховенства закона прошло и настало время верховенства страха.

Я никогда не смогла бы работать в Чечне, если бы боялась. С трусами мне не по пути. И уж тем более не им меня награждать.

Официальный отказ от франко-немецкой премии «За права человека и верховенство закона» и саму премию в физическом ее выражении (медаль) я отправлю ценной бандеролью по адресу посольства Франции, в котором в 2017 году проходила торжественная церемония.

Депортированный в нарушении решения французского суда сегодня утром из Парижа российский беженец Магомед Гадаев до сих пор находится в аэропорту Шереметьево, в терминале D в транзитной зоне. Его не удерживают (так как нет законных оснований), но и не отпускают сотрудники погранслужбы ФСБ РФ.

На вопрос «Новой газеты», на каких основаниях Магомед Гадаев ограничен в свободе передвижения, и почему к нему вот уже пять часов не допускают адвоката, сотрудник погранслужбы ответил: потому что у Магомеда Гадаева нет российского паспорта (у него есть только временная справка, выданная взамен утерянного паспорта посольством России во Франции, и ее достаточно для удостоверения личности).

Кроме того, сотрудники погранслужбы ФСБ сказали Гадаеву, что «у них есть договоренность отправить его по месту жительства в Чеченскую республику». С кем у ФСБ РФ «договоренности» — с властями Франции или с властями Чеченской республики — нам пояснить отказались.

Магомед Гадаев сказал «Новой газете», что несколько часов его опрашивали разные сотрудники, как он понял, из ФСБ РФ. Вопросы касались причин, по которым он уехал из России, а затем был выслан из Франции.

Магомед Гадаев сказал, что у него нет определенного места жительства в Чечне (он не живет в России уже 11 лет) и

настаивал: категорически нельзя его депортировать в Чеченскую республику только по факту, что он чеченец. Его могут там убить.

Гадаев является свидетелем по уголовному делу, возбужденному против чеченских полицейских по тяжким статьям УК РФ («похищение человека» и «превышение должностных полномочий»), которое расследуется до сих пор. Его жизни угрожает реальная опасность.

После опросов, убежден Магомед Гадаев, интерес к нему у Федеральной службы безопасности РФ пропал.

На момент, когда «Новой газете» удалось связаться с Магомедом Гадаевым, адвоката Семена Цветкова к нему так и не допустили. С момента приземления в Шереметьево рейса из Парижа прошло семь с половиной часов. Гадаеву не предоставили даже возможности поесть. Фактически, он провел без еды уже более суток, что чревато последствиями, учитывая его состояние после ранения (Гадаев вскрыл себе живот в депортационной тюрьме Парижа, протестуя против незаконных действий французских полицейских).

Абсолютным беспределом назвал в комментарии «Новой газете» ситуацию с Магомедом Гадаевым Олег Орлов, руководитель программы «Горячие точки» Правозащитного центра «Мемориал» (Минюст считает центр иностранным агентом — Ред.).

«Эта совершенно неприемлемая с точки зрения прав человека ситуация. Причем, с точки зрения обеих стран, которые распоряжаются жизнью Гадаева. Во-первых, со стороны Франции, которая выслала беженца в нарушение судебного решения —в страну, из которой он бежал, потому что тут была угроза его жизни. То есть,

французы заведомо знали, что отправляют человека на внесудебную расправу.

С другой стороны, Российская Федерация принимает своего гражданина, но непонятные сотрудники, очевидно, ФСБ, не представляясь, не допуская адвоката, задерживают Гадаева и говорят ему, что у них есть некая договоренность с «кем-то» отправить в Чеченскую республику. А там на свободе ходят чеченские силовики, против которых Гадаев дал официальные показания в качестве свидетеля. При этом против самого Гадаева не возбуждено уголовное дело, он не находится в розыске. Тем не менее, его удерживают на непонятных основаниях, чтобы передать тем, кто вполне возможно заинтересован в его исчезновении.

Обе страны, по сути, злостно нарушают права человека в этой ситуации и, на мой взгляд, тут прослеживается сговор силовых структур двух стран. Только одна из этих стран — Россия, а другая позиционирует себя как правовое государство, очень этим гордится и публично противопоставляет себя в этом качестве таким странам, как наша».

В 22 часа 9 апреля еще один адвокат Гадаева, Артем Немов, обратился в прокуратуру с заявлением о нарушении прав Магомеда Гадаева на защиту и незаконное лишение его свободы.

Источник – «Новая газета»