Взаимное гарантированное

Этот обширный, и, как по мне, не во всём бесспорный материал – о том, что размещение в Румынии компонентов стратегической ПРО США, как заявило кремлёвское нечто, создаёт коллизию, которая квалифицируется в Кремле как «агрессивный шаг», на который Кремль якобы будет «вынужден ответить». И аналогичное бла-бла-бла про Польшу.

Так вот: создаёт ли, будет ли «вынужден», и почему бздит, аж ручонки трясутся? Уж не потому ли, что «ответить» оно может только языком поболтамши, поскольку из прочих «отвечалок» у него – всего лишь детская пластмассовая игрушка против серьёзных стволов.

Читайте.

Взаимное гарантированное умиротворение

Во время недавней поездки в Грецию Президент Российской Федерации заявил о том, что размещение в Румынии компонентов стратегической противоракетной обороны США – это агрессивный шаг, на который Кремль вынужден будет ответить.

I’m bulletproof, nothing to lose
Fire away, fire away
Ricochet, you take your aim
Fire away, fire away
You shoot me down but I won’t fall
I am titanium
David Guetta – Titanium

Во время недавней поездки в Грецию Президент Российской Федерации заявил о том, что размещение в Румынии компонентов стратегической противоракетной обороны США – это агрессивный шаг, на который Кремль вынужден будет ответить. А когда в Польше американцы разместят компоненты ПРО, то и Польше мало не покажется.

Подобная риторика Путина воспринимается многими согражданами как блажь или как блеф для внутреннего потребления. Ведь ПРО – это противоракетная оборона, то есть, по идее, защитное и оборонительное сооружение. Казалось бы, как можно считать оборонительное вооружение признаком агрессии?

Это не блажь. Это натуральная истерика взявшего в заложники целый мир террориста, который видит блик оптического прицела снайпера, уже выдохнувшего между двумя ударами сердца. Террорист уже всё понимает. Террорист чувствует, что конец уже близок, но никак не может смириться. Потому что на самом деле ПРО угрожает не только Путину, но и путинизму как явлению.

Почему так?

Выросло уже целое поколение, которое не понимает логики ядерного противостояния и удивляется, почему это вдруг Кремль считает ПРО США такой опасностью для себя. Зря удивляетесь, всё правильно Кремль считает.

Почему же стратегическая противоракетная оборона – это оружие нападения? Потому же, почему ядерная ракета, стоявшая на вооружении США, называлась Peacekeeper, то есть «Миротворец». Это не троллинг, как может подумать не вникший в проблему читатель, а вполне даже суровая быль тех времён.

Эпоха ядерного противостояния возвращается, привнося в нашу жизнь давным-давно забытые социумом термины, страхи и концепции. И то, что эпоха возвращается в виде дешёвого фарса, совсем не меняет того, что для Кремля логика той эпохи стабильно формирует повестку дня.

Раз уж нас внезапно затянуло в этот ядерный нафталин, давайте разберёмся, кто кому кум, сват и брат в мире ядерного противостояния. Кремль, и Путин лично, действительно до колик боится американской ПРО. И эта статья должна вам разъяснить, почему в Кремле так трясутся и почему в борьбе против ПРО Кремль готов пойти на любые шаги.

Действительно любые.

Для начала нам необходимо раскрыть суть трёх понятий. Вот эти понятия: ядерная триада, взаимное гарантированное уничтожение и подлётное время.

Что такое ядерная триада?

В классическом понимании термина это разделение всех ядерных сил государства на три автономные части, которые должны выжить в случае превентивного ядерного удара врага и суметь нанести ответный удар. Традиционно под триадой имеются в виду средства доставки ядерных зарядов: воздушного, наземного и морского базирования. Оператором ЯО воздушного базирования является стратегическая авиация, а в ней носителями работают, соответственно, стратегические бомбардировщики. В случае морского базирования носители – это традиционно атомные подводные лодки и иногда некоторые виды надводных кораблей, способные нести крылатые ракеты с ядерным боезарядом. Сухопутное базирование – это баллистические ракеты шахтного базирования, мобильные пусковые комплексы или такая экзотика, как комплексы железнодорожного базирования (когда пусковая установка замаскирована под пассажирский или грузовой поезд и шатается по стране по штатному расписанию под видом обычного поезда).

Что такое доктрина взаимного гарантированного уничтожения?

Суть этой доктрины состоит в том, что минимум один из компонентов ядерной триады должен продолжать функционировать даже после массированного ядерного удара врага на таком уровне, чтобы быть в состоянии в ответ причинить врагу урон, несовместимый с полноценной дальнейшей жизнедеятельностью. То есть даже если враг нападает первым, неожиданно и всем арсеналом, то всего через пару дней от его городских агломераций, промышленных центров и военных баз должно остаться много радиоактивных кратеров, причём с гарантией. Желающих начинать большую войну, как вы понимаете, при таких перспективах гарантированного ответа не очень много.

Несмотря на то, что доктрина ВГУ строилась на весьма шатких и противоречивых принципах, и несмотря на то, что официально она не была принята ни в США, ни в СССР, именно эта доктрина позволила нашей планетке пережить весьма горячее и сложное время, отделавшись лишь цепью локальных конфликтов. Да, каждый из этих локальных конфликтов был ужасным и кровавым, но даже их совокупность не приблизилась к мясорубочным рекордам эпохи мировых войн. По факту, обе стороны ядерного противостояния перевели ядерное оружие в разряд дипломатических рычагов, на практике ограничиваясь ведением друг против друга конвенционных войн. Конвенционная война – это война традиционным оружием на уровне «там нет наших войск» или «наши войска выполняют там очень важную гуманитарную миссию». А ядерное оружие перестало использоваться и практически потеряло перспективу использования в обычных конфликтах.

Как мы уже упоминали, у доктрины ВГУ была целая куча проблем, и каждая из сторон противостояния постоянно пыталась создать такую ситуацию, чтобы исключить возможность ответного удара по своей территории в случае начала неконвенционной войны.

Один из самых простых способов не позволить врагу нанести ответный удар – это использование малого подлётного времени. Пусковые установки и площадки для ракет нужно воткнуть в непосредственной близости от противника с целью первым нанести ему удар: перебить его военное и политическое руководство, уничтожить весь его ядерный потенциал и добить, не опасаясь ответа, или перейти к ультимативным переговорам с теми, кто замашет белым флагом из радиоактивных развалин. Помните, как Хрущёв хотел воткнуть советские ракеты на Кубе и разразился Карибский кризис? Так он делал это в ответ на размещение такого же типа американских ракет в Турции. В обоих случаях подлётное время составляло 10-20 минут. С учётом тогдашних технологий связи весьма малое время для принятия решения. Пока поймут. Пока наберут. Пока разбудят, уже вместо Кремля или Белого дома пустыня будет.

Впрочем, появление ракет с индивидуальным наведением разделяющихся боеголовок; постановка в строй мобильных комплексов и большого числа субмарин с ядерными ракетами, которые сложно накрыть одним ударом; миниатюризация электроники, которая позволила вставить ядерную боеголовку в крылатую ракету, которой, в свою очередь, можно было выстрелить из любой трубы и прочие новшества – все эти факторы существенно снизили важность малого подлётного времени. Ну потому что число целей для уничтожения серьёзно возросло, а их мобильность значительно выросла.

Однако детская травма от Карибского кризиса у советских людей осталась.

В чём проблема стратегической противоракетной обороны для Путина и людей с советским мышлением? Несмотря на то, что формально ПРО – это чисто оборонительное сооружение, в случае полноценного взаимного всемирного обмена ядерными ударами она практически бесполезна.

Во-первых, потому что любая стратегическая ПРО (тем более прикрывающая не ограниченный район, а всю территорию страны) – штука дорогая и сложная. По-своему это инженерное чудо. Её не так просто построить до конца.

Во-вторых, проблема в том, что, даже будучи построенной, именно ПРО станет первичной целью агрессора, а значит, не сможет выполнять свои задачи в полном объёме, так как её элементы будут повреждены или уничтожены в первую очередь. Значит, не будет гарантированного поражения всех носителей и боеголовок. А ведь каждая боеголовка – это, как минимум, половина мегатонны, влетающая в городскую агломерацию, ядерную электростанцию, плотину или порт.

В-третьих, у каждой из сторон были тысячи боеголовок различной мощности, сотни ракет всех видов дальности, куча ядерных бомб для самолётов и огромные армии, ядерные фугасы, тактические заряды и заряды повышенной мощности, нейтронные бомбы, кобальтовые бомбы и ещё тысяча вещей, которые всё равно довели бы планету до апокалипсиса, в случае начала полноценной ядерной войны.

Однако обладание развитой ПРО во времена борьбы сверхдержав позволяло бы воплотить в жизнь концепцию «ошеломляющего удара». Как уже было сказано, в ядерных ракетах появились разделяющиеся боеголовки индивидуального наведения высокой точности, а значит, стало возможно одной ракетой накрыть десяток пусковых шахт врага, положив в пределах до пятисот метров от крышки шахты полумегатонный снаряд. Подводные лодки врага можно было бы выследить со спутника или при помощи электронных станций слежения и ликвидировать. Свои же подлодки можно было скрытно выдвинуть на позиции и осуществить пуск из нейтральных территорий, вынуждая противника раздумывать, по кому нанести ответный ядерный удар. Ту часть стратегической авиации, которая не будет сожжена на земле, можно было просто перебить в воздухе. И пусть что-то у врага таки взлетит – вот с этим чахлым ответом ПРО как раз и будет в состоянии справиться.

Именно поэтому США и СССР в семидесятых подписали договор об ограничении систем ПРО, несмотря на то, что современному читателю может показаться, что противоракетная система – это система исключительно оборонительная. Дело в том, что в эпоху сверхдержав исключительно оборонительной являлась именно ядерная триада, способная испарить миллиарды людей. Исключительно оборонительной была ядерная ракета «Миротворец» (или «Сатана»), а ПРО была тем, что способно помешать «Миротворцу» его миротворческую миссию осуществить.

Зачем же США создают в таком случае ПРО сейчас?

Потому что мир хоть и ненадолго, но изменился. Сейчас доисторические реликты тянут его назад в привычную им эпоху ядерного противостояния. И ПРО – это именно то, что может им помешать. Как вы понимаете, ядерное оружие дорого в принципе. Ядерное оружие в количестве, достаточном для прорыва ПРО, – это колоссально дорого, и подобные затраты продолжительное время могут себе позволить исключительно страны с диверсифицированной экономикой и вменяемыми властями. Россия, например, не может себе позволить поддерживать текущий ядерный арсенал даже при цене на нефть в районе 100 долларов. Кроме того, поддержание текущей боеспособности и разработка новых боеголовок требует постоянных ядерных испытаний, что немного напрягает соседей, экологов и планету Земля. Даже США от развития ядерных вооружений фактически отказались, сосредоточившись на развитии новых направлений среди неядерных вооружений.

Современная ПРО США действительно была предназначена для того, чтобы гасить истерические пуски всяких там Иранов и прочих Северных Корей. И в перспективе она должна была защищать США от прочих режимов, у руководства которых может съехать кукушка. Если мы оперируем логикой защиты от поехавших режимов с парой десятков, максимум сотней, допотопных или даже новых ракет, то ПРО действительно исключительно оборонительная система. Если у аятолл или чучхеистов перемкнёт в башке и они нажмут кнопку, ПРО перехватит их жалкие ракетки, а все остальные силы НАТО разотрут любителей ядерных фейерверков в пыль и пепел. Не радиоактивный, а самый обычный. Но очень качественно.

Однако если человек кгбшник и оперирует, казалось бы, давно похороненной логикой борьбы сверхдержав, то ПРО – это как раз возможный признак наличия агрессивных замыслов. Путин так и думает. Более того, пусковые шахты противоракет ПРО и её радары могут восприниматься им как передовой элемент нанесения удара с минимальным подлётным временем. А детская травма со времён Кубы и ракет в Турции так и осталась без терапии психоаналитиков.

Да, Путин искренне боится того, что в час икс в пусковых шахтах наземного базирования ПРО США окажутся вовсе не противоракеты, а совсем даже обычные ядерные ракеты, которые прорвут ПРО оборону Москвы (или что там от неё осталось) и сотрут Кремль с лица Земли. Зачем США такое коварство при наличии широченной номенклатуры прочих неядерных боеприпасов для таких дел, тайна великая есть, но Путин об такой перспективе прямо говорит.

А вот теперь о номенклатуре вооружений НАТО и США конкретно.

Мощь вооружённых сил США впечатляет. На развитие неядерных сил и на обеспечение своего тотального превосходства США тратят колоссальные средства. Им нужна действующая и применимая армия и номенклатура боеприпасов. Ведь мы уже помним, что ядерные боеприпасы использовать нельзя, их задача – стоять в шахтах и на подлодках и обеспечивать мир.

США действительно имеют возможность нанести ядерному потенциалу России тот самый «ошеломляющий удар». Более того, Штаты могут сделать это конвенционным оружием (без ядерных зарядов), назвав это, например, «миротворческой операцией», или «принуждением к миру». Или «отстранением от власти поехавшего кукушкой кремлёвского клептократического режима». Или операцией блокирования передачи Москвой ядерных технологий Тегерану в рамках политики «контрраспространения», согласно которой США оставляют за собой право на превентивные меры в том случае, если утечку ядерных технологий невозможно остановить дипломатическим путём.

Неважно на самом деле. Важно, что США могут это сделать. Теоретически. Однако каждый день с развитием технологий вероятность успеха подобного плана растёт.

У США солидная номенклатура боеприпасов, призванных обеспечить гарантированное поражение любых защищённых бункеров. И шахт. Все баллистические ядерные ракеты шахтного базирования могут быть поражены прямо в шахтах с гарантией. Всё, что вылетит из шахт, можно будет сбивать, опять же, широкой номенклатурой средств на разгонном участке траектории, так как у России не ПВО, а дырявое решето. Факел ракеты видно за сотню километров, ложных целей она не выпускает – лупи, из чего хочешь.

Мобильные пусковые установки с ракетами «Тополь-М», у которых разгонный участок значительно сокращён (из-за твердотопливных ступеней), а место боевого дежурства меняется, могут быть поражены как при помощи диверсионных групп американского спецназа, так и при помощи роев беспилотников, наводимых по данным спутников разведки. Или их можно накрыть крылатыми ракетами, которые способны менять цель уже во время полёта.

Авиационное крыло ВВС США – это сила, способная завоевать превосходство в небе практически в любой точке планеты. Эту силу уныло признавал даже СССР, планируя ставить на вооружение зенитные ракеты с ядерной боевой частью, потому что не видел других способов завоевать превосходство в воздухе даже на своей территории. А потому российские стратегические бомбовозы, сколько бы их там не осталось, никуда не долетят. Если вообще взлетят после первого удара крылатых ракет по аэродромам.

Флотилия российских атомных ракетоносцев тоже находится не в лучшем состоянии. США давно имеют возможность выделить каждой из 14 (на самом деле, намного меньше, поскольку они не одновременно в море) российских подводных лодок отдельного сопровождающего (или даже парочку), которые помешают российской лодке провести пуск.

Ещё Россия может пугать весь мир «Калибрами», которые, кстати, теперь можно запихать даже в торпедный катер. Однако с калибрами вполне могут справиться корабли системы «Иджис». Для них «Калибры» не угроза. «Иджис» же сможет сбивать и любые другие ракеты. Собственно, корабли системы «Иджис» – это часть ПРО.

Если после «ошеломляющего удара» что-то и взлетит, то полноценно включится ПРО США. Это не самое весёлое дело превращать в пыль болванки с радиоактивными изотопами, но США могут сделать и это. Как над территорией России и Европы, так и над территорией США. С гарантией. И каждый день надёжность перехвата растёт.

И это сейчас мы говорим об исключительно военных мерах. А ведь есть ещё саботаж, диверсии, кибератаки и старый добрый банальный подкуп. Может же ведь быть, так что вообще некому будет нажимать кнопку, потому что у нажимальщиков уже будет американское гражданство и десяток миллионов в кармане. Может же быть такое? Опыт «Лиса в пустыне» показывает, что, когда США берутся за дело, так и бывает.

Почему мы обсуждаем исключительно военный вариант?

Потому что США действительно имеют возможность нанести России упреждающий неядерный удар и оставить Кремль без ядерной триады, а Россию без Кремля.

И потому, что политический истеблишмент США не собирается этого делать.

Поскольку незачем.

Путин так истерит и пугает Румынию и так часто вспоминает о ядерном оружии, потому что это всё, что у Путина осталось. Ядерные ракеты – всё, что отделяет его от Милошевича, Садама и Каддафи. Путин прекрасно понимает, что продолжать гадить он может только под сенью ядерного зонтика. Исчезнет зонтик, и привет Гаага. Или водосточная труба. Или куда там эта крыса забьётся.

Редакция уже давно писала, что ядерные силы России стремительно уменьшаются. На рубеже 2020 года Кремлю придётся списать всё старьё. Иначе это старьё начнёт гореть, тонуть и протекать в шахтах и на стартовых площадках. И тут уже речь не столько о Путине, сколько о путинизме в общем.

Все обитатели Кремля отлично понимают, что их вороватый и поехавший режим ещё воспринимают всерьёз исключительно из-за наличия ядерного оружия. И к перспективе его потерять они относятся серьёзно. Кремль серьёзно вкладывается в модернизацию ядерной триады. Он, пусть и ценой колоссального напряжение сил, может, в отличие от Ирана или Северной Кореи, поставить на дежурство вполне современные ракеты. Но в очень ограниченном количестве. О перспективах ядерного арсенала, который кремлёвский режим может получить до 2020 года, мы писали ещё год назад. Советуем перечитать и обновить информацию. С тех пор ситуация лучше не стала, потому что, как вы помните, денег нет.

Есть ядерные ракеты – есть путинизм. Есть путинизм – есть современная Россия, как говорит кремлёвская гвардия.

Раньше Путин был для своего окружения человеком, который может зарешать хоть с кем: хоть с британской королевой, хоть с мировыми нефтяными компаниями, хоть с Берлускони, хоть с Бушем. Он был их воротами в западный мир, с его благами и возможностями, сервисом и надёжностью, виллами и отелями, Афоном и Ибицей, джетами и финансовыми инструментами.

Теперь он никто.

Однако он всё ещё тот парень, у которого волшебная кнопка, за которой никого из лояльной ему номенклатуры, со всеми бесконечными списками их грехов, нельзя достать. Интерпол, ФБР, испанская прокуратура? Да, плевать. Ребята в Кремле домике, а из домика торчат ядерные ракеты, поди постучи. Лояльность кремлёвских воров питерского клана обеспечивается при помощи ядерного зонтика, защищающего их от правосудия.

Ведь путинизм – это не только Путин. Российская управленческая и экономическая модель не сильно поменяется, если в Кремле Путина сменит Сечин. Или Шойгу. Или Володин. Или Сурков. Однако любой из этих парней навертел столько, что править и управлять другими такими же он сможет лишь под ядерным зонтиком.

Но уже после 2020 на фоне развития ПРО и уменьшения российского ядерного потенциала может привести к тому, что США будет вообще не нужен даже «ошеломляющий удар».

Просто на тот момент ядерный арсенал, подконтрольный Кремлю, с вероятностью 99% перестанет прорывать перспективную ПРО США, и ценность его как дипломатического аргумента упадёт до нуля. Зонтик как бы будет, а действовать перестанет.

И Западу переговоры с Кремлём можно будет вести с позиции силы. В том числе, и о перспективах третьих стран и о перспективах «российской зоны влияния».

Именно поэтому Путин и его друзья так волнуются по поводу ПРО. Потому что когда ПРО будет достроена, перспектива иностранного вторжения или, вероятнее всего, ограниченной воздушной операции против кремлёвского режима встанет во весь рост.

Часики тикают.

Дмитрий Подтуркин
Антон Швец

Источник – «Петр и МазепА»