Журнал Аркадия Бабченко

starshinazapasa

Александра, дизайнер, Украина, Киев:
Добрый день! Вопрос у меня такой: Аркадий, когда Вам в жизни было действительно страшно?

Ответ:

Много раз. Страшно было, когда нас из учебки привезли в Моздок, и на соседних путях мы увидели эшелон с разорванной сожженной техникой, идущей ОТТУДА. Страшно лежать на открытом пространстве, когда с высотки по тебе бьют гаубицы. Страшно было, когда ночью на мост вышли танки, развернулись и пошли на нас, и началась паника, и ты ловишь какого-то бегущего мимо пулеметчика, разворачиваешь его, кладешь в ямку и сам падаешь рядом с ним – все-таки пулемет, все-таки хоть что-то. Страшно ехать на войну второй раз. Намного страшнее, чем первый. Страшно было, когда погиб Игорь. Страшно ждать ареста.

Страшно, когда начинается патриотическая истерика, и твой адрес выкладывают в интернете с предложением «зайти к ублюдку в гости». Страшно, когда первого сентября стоишь на детской линейке и стараешься закрыть лицо капюшоном, потому что про тебя вчера показали фильм «17 друзей хунты» и ты боишься, что твоего ребенка после этого начнут травить в школе, как дочь врага народа. Страшно стоять беззащитным «руки на стену, ноги на ширине плеч» перед заведенными до истерики агрессивными мужчинами в берцах с металлическими вставками. Страшно было, когда избитого, голого с мешком на голове вывели на расстрел и поставили к дереву. А потом бросили в серой зоне.

Страшно, когда понимаешь, куда катится страна и что она уже натворила.

И страшно от того, что она еще натворит. Жизнь в России – вообще способствует всевозможным страхам, фобиям и паранойям.

Оксана, филолог, Украина, Киев:

Аркадий, как жить после жуткой правды, открывшейся Вам в ходе войн? Как жить после того, когда Вы, подвергшись невообразимой травле, точно узнали, что из себя представляет человеческое большинство? Что давало сил? Вашим мужеством восхищаюсь безмерно. И всегда, читая Вас — и о Вас, думаю: а чувствуете ли Вы, в скольких умах и сердцах находите горячий отклик?

Ответ:

Спасибо. Сил мне давала хорошая доля здорового цинизма. А также владение гражданским гладкоствольным оружием самозащиты и металлическая дверь. Но, на самом деле, этот опыт очень полезен. Он дает понимание того, как будет развиваться ситуация и как люди будут себя вести дальше. Например, после девяностых, я во многом могу предсказать изменения общественного поведения в Украине. Война ведь на любое общество действует всегда одинаково. На земле же, зная, как нужно себя вести с агрессивными вооруженными людьми, что можно говорить, а что нельзя – допускаешь меньше ошибок, быстрее находишь с ними общий язык и, в итоге, дольше живешь.

Дмитрий Мезенцев:

Аркадий здравствуйте, чем Вы объясните, что понятие репутации оказалось девальвировано в нашем обществе, что она означает для Вас? Спасибо

Ответ:

Столетием войн, революций, репрессий, развала, потрясений. В такой ситуации, когда миллионы людей стирают в лагерную пыль, репутация перестает иметь какое бы то ни было значение. А тем, кто пришел потом, вообще на все плевать, кроме дворцов, миллиардов и яхт. В их понимании как раз таки это делает нормальную репутацию. Нормальные пацаны, чо, всё есть, хорошо живем, всем купим, всех продадим — в их понимании это и есть вершина карьеры. Лично же для меня репутация очень важна. Я никогда не буду договариваться тем, с кем считаю невозможным, пожимать руки кому-то из соображений целесообразности и вообще даже не хочу, чтоб мое имя стояло в одном ряду с именами тех, кого я считаю ответственными за те или иные преступления. И деньги или возможная выгода меня в этом смысле не интересуют вообще. Армия такому подходу очень хорошо учит. Тюрьма, говорят, тоже. Подумай сто раз, прежде чем обниматься-целоваться с кем-то. Там очень быстро учишься тому, что нельзя кормиться с той руки, с которой нельзя. Лучше потом самому повеситься.

Алексей, производство, Саратов:

У Вас есть видение или предчувствие того, куда может прийти наша страна через 5-10 лет?

Ответ:

Россия находится сейчас на такой развилке, что я допускаю любой вариант развития событий. От точки экстремума «власть плавно перейдет в руки Медведева, от него плавно в руки Навального и под его руководством Россия станет — ну если не демократическим государством с соблюдением прав человека, то хотя бы перестанет быть психушкой» — до точки экстремума «власть захватят совсем уже поехавшие головой фашисты и садисты и утопят в крови сначала страну, а затем и полмира». Между этими двумя вариантами я допускаю любое развитие событий включительно.

Но все же это в более долгосрочной перспективе. Если же говорить о ближайших 5 – 10 годах, то все будет примерно так, как сейчас – стареющий Путин на троне, окукливание страны, её нарастающая изоляция, обнищание население, постепенное сползание в сторону третьего мира и вечная война с кем-нибудь.

Zamiridru:

Как Вы считаете, такой большой процент людей, 100-процентно доверяющих тому, что им сказали и показали по телевизору, характерен только для нашей страны? С уважением, Алла.

Ответ:

Нет, конечно. На земле еще много замечательных мест, где критическое мышление у значительной части населения напрочь отсутствует и заменено пропагандой и фанатизмом. ИГИЛ, например. Или вот Турция теперь. Мир вообще, на мой взгляд, входит в новую стадию, где процент людей, съевших свой собственный мозг, значительно вырастет.

yuriy_kuzmich:

Здравствуйте, Аркадий Аркадьевич! Что по-Вашему значит — война выпускает из людей наружу их «демонов», присущих дикой природе человека, и только в таком состоянии и можно воевать? ВЫ в себе «их» обнаружили? Благодарю за внимание. Всех Вам благ и удачи.

Ответ:

Конечно. Я помню момент, когда сошел с ума. В горах, когда убило Игоря — моего земляка и лучшего друга. Мне кажется, я уже начал видеть себя со стороны. Пуля попала в дерево сантиметрах в двадцати над моей головой, и я зачем-то начал её выгрызать. Зубами. Вцепился в дерево и начал выгрызать её, эту пулю. И выл. Я тогда хотел убить всех, всех чеченцев — детей, стариков, женщин. Всех. Собственными руками. Не просто убить — и изрубить на куски, порвать, раздавить. Война страшна не тем, что она отрывает руки — ноги. Война страшна тем, что она отрывает душу. Налет цивилизации очень тонок. Человеческое слетает очень быстро. И проступает животное. Своя-то жизнь ничего не стоит, не то, что чужая. Война снимает запреты. Если можно убивать детей — значит, можно всё. Но в таком состоянии воевать как раз плохо. Воевать как раз лучше с ясной головой, холодным спокойным расчетом и без истерик.

Kirxco:

Аркадий, как вы считаете, сможет ли когда-нибудь Россия научиться защищать русскоязычных граждан, не присоединяя их тем или иным способом к себе? Ведь цели по защите этих граждан, по большей части, правильные, а вот методы вызывают по меньшей мере недоумение.

Ответ:

Защищать от кого? Какие цели защиты правильные? Я был и в Киеве, и во Львове, и на Востоке — за русский язык никто не убивает, русских никто не ест, детей никто не распинает. Эта война — полностью сделана пропагандой. Это первая такая война в истории человечества. От кого и как надо было защищать русских в Украине? От кого и как надо защищать теперь русских где бы то ни было? Кто им угрожает? Бишкек — абсолютно русскоязычный город. Таллинн — русскоязычный. Киев — стопроцентно русскоязычный был. Я даже в Праге иногда могу разговаривать по-русски. От кого и кого тут надо защищать?

Максим, студент:

Здравствуйте Аркадий. Вы говорите, что никакой мирной передачи власти в России не будет, а будет только кровавый, бессмысленный, беспощадный русский бунт. Главный вопрос: а существуют, хотя бы теоретически, условия, при которых бунт всё-таки не перерастёт в кровавый? Будет ли после него в России люстрация, настоящая демократия, и что случится с журналистами-пропагандистами после неё?

Ответ:

Конечно, существуют. Но, проблема в том, что даже если это произойдет и страна сделает очередной разворот от авторитаризма к демокркатии и свободе — кардинального изменения сознания все равно не случится. Такой разворот уже был, в 1991 году, и всего через девять лет после того, как Дзержинского возили мордой по асфальту, страна выбрала «вертикаль власти» и полковника КГБ, а через двадцать — российские танки штурмуют украинские города. Во что поверить вообще было невозможно еще совсем недавно. Если свобода легко приходит — от неё так же легко и отказываются. Чтобы свобода стала ценностью — она должна быть завоевана. Поэтому, к сожалению, я теперь совершенно не верю, что даже если Россия от состояния психиатрической палаты вернётся к состоянию относительно свободного демократического общества — она потом еще лет через двадцать не совершит опять этот поворот и опять не сойдет с ума. Нужен кардинальный слом мышления. Для того, чтобы это произошло в Германии, понадобилось двадцать лет денацификации с применением внешних врачей. Здесь этого пока не просматривается. Поэтому, я думаю, что никакой люстрации не будет, показательных судов не будет и все те, кто в той или иной мере причастен к развязыванию и ведению этой агрессивной войны преотлично доживут в своих дворцах в глубокой старости и умрут миллиардерами.

Андрей, строительство, Пенза:

Аркадий, подскажите, если знаете: как в этой «атмосфере ненависти» воспитывать детей? На чем делать акцент и о чем меньше говорить? Боюсь, скоро будут противоречия со школой. С уважением. Андрей Пенза.

Ответ:

Алексей, я тоже боялся, что в школе ребенку будет песочить мозги, но потом пришел к выводу, что школа школой, но мировоззрение складывается в семье. Я для себя нашел такой рецепт — примерно раз в полгода вывозить ребенка из страны и показывать ему, как живут в нормальном, не сошедшем с ума мире. Что такое архитектура. Как по-настоящему должен выглядеть город. Как нормально должен работать транспорт. Какого цвета должны быть бордюрные камни. Что такое открытое дружелюбное пространство без заборов. Как в здоровых обществах у людей принято коммуницировать друг с другом. Что такое мир без агрессии, мусора и собачьего дерьма на газонах. И, оказалось, что это замечательно работает. Заряда нормальной жизни хватает потом еще на полгода жизни в России.

Дмитрий, инженер, США, Нью-Йорк:

«Выиграла» ли Украина по скорости реформ и созданию собственной нации из-за вынужденной войны против российской оккупации? Если бы всё закончилось на Крыме, было бы лучше или хуже в долгосрочной перспективе? Проще говоря, что лучше — медленно бегать или быть однажды избитым до полусмерти и научиться бегать быстрее? Спасибо.

Ответ: Мы не знаем, как развивалась бы ситуация в Украине, если бы не было российского вторжения. Возможно, она сейчас утонула бы в олигархических войнах и реально начала бы распадаться. Я допускаю такой вариант. А, возможно, те силы, которые брошены на отражение внешней агрессии, были бы брошены на внутренние перемены и Украина сейчас бы уже показывала гигантские темпы реформ и роста. Мы этого не знаем. Но мы знаем совершенно точно, что та ситуация, какая есть, есть из-за того, что Россия напала на Украину. И по-настоящему страшным это преступление является потому, что Россия в этой войне утилизировала свои самые маргинализованные слои населения, а в Украине в этой войне поначалу погибали самые пассионарные, самые деятельные, самые идейные слои общества. Которые и могли бы делать перемены в стране.

Это совершеннейшая подлость. Она меня до сих пор расстраивает, как ребенка. То есть ты сам вроде как менторским тоном старшего брата-покровителя свысока обещал человеку защиту, а когда он тебе доверился, толкаешь его в лужу и ржешь над ботаником. Это такое мелкопакостническое паскудство, от которого нормально формирующаяся недеформированная личность отходит уже в детсадовском возрасте. Вызывает уже даже не стыд, не брезгливость, не жалость, не «противно», а… Даже слова не подберу.

Ну, ничего. Парень встал из лужи, посмотрел гопникам в глаза, понял, что к чему, и пошел в качалку. Украина на ровном месте, совершенно с нуля создала армию, способную уже как минимум сдерживать агрессию иррегулярных формирований.

Другое дело, что война никогда не объединяет общество. Она может его на время консолидировать, но затем всегда — разъединяет. Это правда проблема.

Источник – ЖЖ Аркадия Бабченко