Берлин не стоит ужина

Владимир Путин отказывается от визита не только во французскую столицу, но и в германскую, где ожидалась его совместная трапеза с Ангелой Меркель.

Иван Преображенский
политолог, обозреватель
ИА «Росбалт»

Российский лидер не поедет ни в Париж, ни в Берлин. Напомним, что встреча российского лидера с его французским коллегой Франсуа Олландом должна была состояться 19 октября в Париже. Однако она сорвалась из-за того, что Олланд настаивал, чтобы главной темой обсуждения стала ситуация в Сирии.

Не поедет, судя по всему, президент России и в Берлин, на ужин в формате «нормандской четверки» (Германия, Россия, Украина, Франция), хотя ранее о приглашении с немецкой стороны заявлял посол России во Франции Александр Орлов.

Правда, во втором случае проблема не в том, что Владимир Путин отказывается, а в том, что немецкий канцлер Ангела Меркель, как говорят источники в дипломатических структурах, на самом деле никого к себе не приглашала.

Вот всё и стало на свои места. А то я удивлялся — на мой взгляд, фрау Меркель не то что за стол к себе не пустит кремлёвское уёб*ще, но и своим туалетом не позволит ему воспользоваться. Это ещё если очень мягко сформулировать.

С конца лета на фоне хороших новостей — перемирия в Сирии и российско-американских переговоров о координации действий военных двух стран в этом регионе, отношения России с Евросоюзом стремительно теплели. Пожалуй, можно сказать, что венцом этого процесса как раз и стало достаточно неожиданное сообщение о готовящемся на октябрь визите российского лидера во Францию и предстоящих там переговорах на высшем уровне с Франсуа Олландом.

В таком формате Владимир Путин не ездил в страны ЕС с 2014 года — после того, как европейцы обвинили Россию в незаконных действиях по присоединению Крыма. Так что многим после известия о готовящемся «прорыве дипломатической блокады» показалось, что процесс пойдет дальше — вплоть до отмены санкций, введенных ЕС против России.

В итоге вместо преодоления изоляции вышло лишь ее новое усиление. Москва крупно рассорилась с Вашингтоном. Российский парламент ратифицирует соглашение о бессрочном размещении военно-космических сил РФ в Сирии, а Минобороны пугает американцев завезенными туда новейшими системами ПРО и ПВО. Но главное, что Россия продолжает оказывать военную поддержку правительственным силам Башара Асада, которые штурмуют Алеппо — некогда второй по численности населения город Сирии. При этом отвергаются все заявления Запада о том, что это наступление уже привело к гуманитарной катастрофе.

В ответ США и Европа мобилизуются. Глава комитета по международным делам Европарламента Эльмар Брок призывает ввести против РФ новые секторальные санкции, а действующие продлить сразу на год, чтобы в Кремле ни у кого «не осталось иллюзий», что можно водить европейцев за нос, не выполняя свои обещания. Один за другим французские, британские, немецкие и многие другие политики стран-членов ЕС приходят к выводу, что Москва перестала быть партнером Запада в борьбе против международного терроризма.

Теперь все громче звучат слова о том, что интересы России в Сирии слишком сильно отличаются от европейских, чтобы с ней можно было говорить как с посредником. Более того, Россия уже воспринимается как одна из сторон этого конфликта, причем в таком свете, что воюет она вовсе не с «Исламским государством» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ).

Можно констатировать, что в очередной раз произошло изменение настроений европейских политиков в отношении России с позитивных на категорически негативные. При этом претензии, звучащие на Западе, теперь сконцентрированы непосредственно против политики, которую ведет Владимир Путин.

В Москве, разумеется, стремятся сделать хорошую мину при неважной игре. Кремлю, судя по комментариям, например, французской прессы, даже удалось убедить многих европейских журналистов и экспертов, что срыв встречи с Олландом произошел по инициативе российского лидера, раз последнее слово осталось за ним.

Но здесь вот в чем дело. Разница в риторике российских и европейских политиков заключается в том, что первые встают в боевую стойку там, где даже еще не начались переговоры, а вторые до последнего избегают скандала, в том числе там, где они сами же его и начали. Иначе говоря, следуя традициям европейской дипломатии, французский лидер вполне мог вначале поставить партнера в заведомо проигрышную позицию и предъявить ему неприемлемые условия встречи, а затем, когда тот отказался от поездки, продолжать, как ни в чем не бывало, говорить, что готов встретиться с Путиным где и когда тому будет угодно.

Станет ли новая дипломатическая блокада России долговременной и серьезной? В значительной мере это будет зависеть от психологических факторов. Путину за последние два года удалось убедить Запад, что без него нельзя решать ни один важный вопрос, особенно в области безопасности и борьбы с терроризмом. К этому привело, в первую очередь, впечатление, произведенное активностью действий России в Сирии, (но отнюдь не их результативностью). И если сейчас, на фоне нынешнего обострения конфликта, американцам удастся этот эффект устранить, то Россия опять, как в 2014 году, окажется один на один с коалицией всех ведущих западных держав и их более мелких союзников, что приведет к блокаде еще более жесткой, чем сразу после проведения референдума в Крыму.

Правда, в этом случае (и многие европейцы об этом помнят) от Кремля можно ждать новых, более резких попыток найти с окружающим миром общие темы для разговора. В том числе, в области безопасности самих европейцев. Так что еще есть шанс (хотя уже и не такой большой, каким он был еще в сентябре), что западные лидеры, даже полностью перестав доверять России, все же не станут углублять кризис в отношениях с ней.

Источник – «Росбалт»

А Х*ло понять можно. До него то ли дошло, то ли объяснили, что единственное, для чего он нужен в Берлине, так это чтобы было кого возить мордой по паркету. Ему, конечно, не привыкать, мог бы и поелозить лишний раз, да вот — ему чего-то расхотелось.