; ?>/images/rssicon.png)
А вот тут путинскому холопу Рошалю профессионально чистит рыло уже не эмоциональная женщина и жена отравленного человека, а некто, имеющий отношение к медицине. А именно — врач, руководитель клиники травматологии, ортопедии и спинальной хирургии в Ильинской больнице Андрей Волна.
И чистит очень качественно, – Ремарки «Слова»
Андрей Волна
Национальная медицинская палата в лице д-ра Рошаля обратилась к немецким медикам с предложением создать совместную экспертную комиссию для понимания того, что же случилось с Алексеем Навальным.
У меня же для Рошаля предложение попроще. Для понимания процессов – это много проще. Что нужно:
- Выяснить, на основании каких клинических данных врач (фельдшер) скорой помощи Омска поставил диагноз экзогенной интоксикации и привёз пациента именно в токсикологическую реанимацию. Не в кардио-. Не в сосудистую реанимацию. А именно в токсикологию. Подробно и аккуратно выяснить. Это несложно.
- Выяснить, на основании каких клинических проявлений врач (фельдшер) скорой помощи ввёл пациенту атропин. Это важно для диагностики тоже.
- Запросить копию медицинской карты пациента Навального А.А. (по согласованию с родственниками) из БСМП Омска. Выяснить, какую именно терапию получал пациент и какой диагноз был установлен.
- Выяснить в Минздраве, почему в Омск был отправлены именно нейрофизиолог и именно реаниматолог. А не токсиколог. Напомню, что в БСМП Навальный А.А. находился под контролем реаниматологов. И токсикологов. Почему из Москвы понадобился реаниматолог, а не токсиколог или тот и другой вместе взятые?
Действительно ли реаниматолог был отправлен в Омск только для того, чтобы «транслировать ситуацию». Так доктор Теплых пишет у себя в ФБ. Что это значит?
- Опросить подробно московского реаниматолога, кто из столичных токсикологов принимал участие дистанционно в консилиуме. В своих ответах Медузе доктор пишет, что это были некие токсикологи Московского медицинского центра судебной медицины. Знает ли врач, что в центрах судебной медицины не работают токсикологи — клиницисты? Знает ли доктор Теплых, что там работают только токсикологи-химики, эксперты, а не специалисты по лечению отравлений? Клиницистов там просто нет в штате. Или он специально смешивает понятия? Почему он говорит о том, что главное для токсиколога — это идентификация яда? Да. Это очень важно. Но, не все яды и не всегда идентифицируются. Поэтому, для клинициста-токсиколога важно всё — анамнез, клиника, информация от коллег скорой помощи и, только потом — лабораторные данные. С кем «всю ночь» доктор Теплых «был на связи»? С клиницистами-токсикологами, что знают клинику и умеют лечить отравления? Или только с химиками из лаборатории?
- Доктор говорит, что пациенту вводился атропин. В каких дозах? Дело в том, что дозы атропина, как антидота, в десятки, а то и в сотни раз превышают «обычные» дозы атропина, что применяются часто при сопровождении ИВЛ. Атропин применялся как антидот? Если да – то диагноз отравления был поставлен? Если «просто» для сопровождения ИВЛ, то, зачем говорить об этом?
Этот список — минимальный.
Но если получить ответы на эти вопросы (это дело нескольких часов), то и коллег из Германии беспокоить, скорее всего, и не придётся.
Не, ну коллег-то беспокоить всё равно придётся. Надо же выяснить, что конкретно немцы там нарыли — чтобы знать, как отбрехиваться. Это — во-первых. А во-вторых, желательно, конечно, выяснить и то, как им это удалось — чтобы в будущих отравлениях уже так дёшево не палиться — Ремарки «Слова»
Все ответы здесь, доктор Рошаль. В Омске. В Москве (В Кремле, на Лубянке – «Слово»). Не в Берлине.
Источник — ФБ
Последние комментарии