Должны быть вооружены и военнообязаны

ВСЕ МУЖЧИНЫ ДО 65 ЛЕТ В УКРАИНЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ВООРУЖЕНЫ И ВОЕННООБЯЗАНЫ, — УЧЕНЫЙ, РУКОВОДИТЕЛЬ ГРУППЫ ВОЛОНТЕРОВ ПАВЕЛ ХАЗАН

Я занялся «Фондом оборони країни», потому что нам необходимо было финансировать добровольческие батальоны и подразделениия Министерства обороны. И это нужно делать официально, то есть не просто, как волонтеры на карточку, а все-таки массово. Мы хотим и пытаемся делать так, чтоб помощь была системной. И правильно было бы, что все это работало на уровне Министерства обороны, ведь все-таки не фонды должны финансировать армию, а есть бюджет, куда мы платим налоги.

Павел Хазан — советник главы Днепропетовской областной госадминистрации, председатель правления «Фонда оборони країни», командир подразделения спецсвязи.

Я всегда был патриотом. Куда бы я ни ехал — повсюду вожу с собой украинский флаг.

Я считаю себя украинцем. Древняя еврейская фамилия Хазан означает поющего в синагоге человека, молящегося Богу от имени собравшихся. С детства я занимаюсь музыкой, играю на разных инструментах,сочиняю пьесы для гитары и фортепиано, песни, в том числе и на свои слова. Со школьных лет увлекался физикой, особенно электроникой. Окончил радиофизический факультет Днепропетровского госуниверситета. В 18 лет основал молодежную экологическую организацию.

Я был уверен, что режим Януковича падет под напором критической массы народа, осознавшего свою ответственность перед нынешним и будущими поколениями. Некоторые упрекали меня за неоправданный оптимизм, а теперь вспоминают, что, предсказывая в ноябре прошлого года дату падения Януковича, я ошибся лишь на месяц.

Вскоре после ноябрьских событий я поехал на Майдан в Киев. И там понял, что необходимо создавать подобные Майданы в каждом городе страны. Считал, что особенно необходимо это делать в регионах, где Янукович и его сообщники получали большинство на выборах — ведь важно не только организовать уличное противостояние властям, но и путем информирования, агитации и личного примера вовлечь в это движение широкие народные массы.

Я был одним из организаторов и активным участником Майдана в моем родном Днепропетровске. К нам на митинги на Европейской площади с каждыми днем приходило все больше днепропетровцев. Но как-то поздним вечером на лагерь, который мы там организовали, напали титушки и разрушили его на глазах наблюдавшей за этим милиции.

Мы стали проводить еще более многолюдные митинги в парке Глобы у памятника Чкалову. А 26-го января собравшийся там народ решил подойти к зданию Областной администрации, чтобы передать руководству области принятую на митинге петицию с нашими требованиями. Подход к администрации был заблокирован огромным количеством спецназовцев и милиции в полном боевом оснащении, с тыльной стороны здания был залит каток. А за силовиками были видны вооруженные битами и чем-то еще титушки.

Мы пришли туда, хотели пообщаться с тогдашним руководством. Пообщаться нам удалось очень кратко, после этого одного из наших товарищей забрали в тюрьму. Всю ночь мы пытались его оттуда освободить, а потом начали поступать сигналы, что меня вот-вот арестуют. Пришлось уехать и продолжать свою деятельность из-за границы.

Я выступал на конференциях в Брюсселе и в Амстердаме, встречался с европейскими политиками и журналистами влиятельных изданий. Объяснял им суть событий в Украине, рассказывал правду о реальных фактах.

Сразу по возвращении на Родину я участвовал в организации штаба национальной защиты. А когда возникла опасность вторжения на Восток — занимался вместе с товарищами организацией полка национальной обороны.

Сейчас все мое время занято работой: занимаюсь «Фондом оборони країни», советник губернатора, кроме этого командую подразделением спецсвязи. В общем — не до сна. В этих выборах я решил не участвовать. Считаю, что сейчас более эффективен в своей нынешней деятельности. И вообще мне внутренне трудно соединить выборы и АТО, куда мы регулярно ездим, где стрельба, раненые и погибшие. Хотя понимаю, что нужно выбирать новую Верховну Раду.

Когда туда баллотировался в 2012г., то опирался на 20-летний опыт своей общественной деятельности, множество выполненных проектов, конкретный опыт работы в качестве консультанта в Верховной Раде и в парламентах Великобритании и Шотландии.

Мне тогда было запрещено проводить собрания со своими избирателями практически во всех учреждениях. Мой соперник по округу — выдвиженец Партии регионов, большой железнодорожный начальник полностью блокировал мою деятельность. Он был в ежедневно по 4 часа на разных каналах ТВ. А я — 15 минут за все выборы.

Я уверен, что в нашей стране достаточно людей с хорошим образованием и положительным опытом, людей, которые могут честно, патриотично и профессионально работать в Верховной Раде. Но для оптимизации нашего парламента необходимо принятие соответствующего законодательства, участие в выборах партий европейского типа, равные возможности партий и кандидатов, контроль общественности. И главное — значимый запрос общества на ответственный, действенный, квалифицированный и патриотичный парламент.

Но сейчас я сосредоточен на деятельности по отражению вражеской агрессии.

Наша армия недостаточно снабжена радиосвязью. Обычно на нее должно тратиться порядка 5-7% бюджета. Поэтому я пришел к руководству области с идеей внедрения цифровой спецсвязи в нашей армии. Поначалу это не было воспринято — ведь на это была нужна огромная сумма. Но я продолжал настаивать.

Ведь главное- это сохранить жизнь наших защитников. Ведь когда началась война, подразделениия в зоне АТО были снабжены аналоговыми радиостанциями, которые прослушивались врагом. И это было причиной гибели многих наших людей.

Мои аргументы были наконец приняты, и мы стали закупать цифровые станции. А потом и все Министерство обороны перешло на цифровые системы. Сейчас мы снабдили цифровой радиосвязью добровольческие батальоны и подразделения вооруженных сил, потратили много фондовых денег, порядка десяти миллионов на радиосвязь. Например, в Мариуполе, там где была граница, которая сейчас уже подвинулась, мы обеспечили погранвойска нашими радиостанциями. Они стали взаимодействовать с батальоном «Днепр», с ротой, которая там стояла. А до этого они переговаривались по мобильным телефонам в российском роуминге.

В зону АТО мы ездим с самого начала боевых действий. Занимаемся там наладкой, установкой, настройкой, развитием систем связи. Все это тяжелая техническая работа. Иногда нужно залезть на 50 метров на вышку. Иногда нужно где-то в очень неудобном месте поставить антенну. Нередко — это риск для жизни. Приходилось быстро учиться войне, ведь раньше я никогда особо военной деятельностью не интересовался, меня никогда не тянуло к оружию. Во время первых инсталляций была большая опасность, что может снайпер снять. Но все равно лезли, делали свое дело. Хотя и от огня бежать из-под того же Мариуполя приходилось. Бронированной техники у нас нет, я был за рулем пикапа и гнал со скоростью 150-160 км в час по непонятной дороге, когда мы понимали, что за нами может начаться какое-то движение, начнут обстреливать. Но мы регулярно ездим на полигоны, занимаемся стрелковой, тактической подготовкой, мы умеем стрелять, и если будет нужно, достойно ответим.

Я занялся «Фондом оборони країни», потому что нам необходимо было финансировать добровольческие батальоны и подразделениия Министерства обороны. И это нужно делать официально, то есть не просто, как волонтеры на карточку, а все-таки массово. Фонд поддерживает много батальонов и расширяет область поддержки. Мы стараемся давать отчетность на сайте. Бухгалтерия у нас прозрачная. Поступления приходят от обычных людей до крупных компаний. Кто-то дает 50 гривен, а кто-то несколько миллионов. Сейчас будем делать аудит, потому что будем работать еще и с международными организациями. Работаем в каком-то авральном режиме: закупаем-отдаем, закупаем-отдаем. Мы хотим и пытаемся делать так, чтоб помощь была системной. И правильно было бы, что все это работало на уровне Министерства обороны, ведь все-таки не фонды должны финансировать армию, а есть бюджет, куда мы платим налоги.

Мы всегда жаловались, что дороги у нас плохие или мэр негодный, или страдали, что у нас воду отключили, а, на самом деле, по сравнению с положением «мир и война» — эти вещи уже не замечаешь.

С приходом войны я очень четко стал ощущать, что мир — это очень шаткое состояние общества. Оказывается, себя, свою территорию, свое общество необходимо защищать от внешнего врага. Потому что он — реальный, он стреляет из автоматов, пулеметов, гранатометов, «градов». Теперь я абсолютно уверен, что все мужчины в Украине до 65 лет должны быть вооружены, они должны быть военнообязанными, должны каждый год проходить переподготовку. Они должны уметь бегать, прыгать, стрелять. Знать все тактические приемы и иметь военные специальности. И мы должны уметь мобилизовать армию точно так же, как мобилизуют в Швейцарии. Там буквально за несколько дней могут мобилизовать 5 миллионов человек. У каждого мужчины есть боевое оружие. Многие люди, кстати, к этому готовы. Это удивительно, но никто не ожидал, что общество вот так поднимется. Оказалось, что у многих есть оружие, а те, у кого не было — купили. И все готовы, просто нужно дать возможность. Но нужно теперь сделать так, чтоб были Вооруженные силы. То есть добровольческие батальоны — это классно, но это — лишь переходной этап. Несмотря на то, что мы создатели многих этих батальонов, считаю, что все бойцы должны быть четко в структуре Вооруженных сил и Национальной гвардии. Должна быть цивилизованная европейская полиция с четко определенными правами и обязанностями.

Сейчас нами делается очень много для того, чтоб обезопасить Днепропетровск, область и не допустить войну сюда. Но когда попадаешь в Киев, в особенности в разные ведомства,типа «Укроборонпрома» или Министерства обороны, возникает впечатление,что попадаешь в другой мир, где люди живут другой жизнью.

Многие в столице по-прежнему занимаются дерибаном государственных денег. Кто-то уходит на каникулы. Органы государственной власти нужно быстро и реально очищать от коррупционного прошлого.

Наш Днепропетровск — мирный, красивый, спокойный. Но если вы попадаете в администрацию, если вы попадаете в штабы, в больницу Мечникова, в разные организации, вы ощущаете, что здесь люди действуют в военной обстановке. В обладминистрации люди работают порой до двух часов ночи.

И вроде бы нужно отдохнуть, чтоб как-то функционировать, но сейчас — не до отдыха. Вот сегодня я встретил своего друга из батальона «Днепр», командира роты. Он мне сообщил, что один наш товарищ погиб. Когда об этом слышишь, понимаешь, что ты должен сделать все, чтоб защитить наше государство. Вчера мы с этими ребятами общались, а сегодня их убили враги. Мы глубоко осознаем наш долг завершить победой то дело, за которое они погибли..

Мы здесь во многих вещах искоренили коррупцию. То есть, где-то поменяли людей, где-то люди просто поняли, что так нельзя. Мы — разные люди, которые пришли из разных сфер, но все очень слаженно работают. Стараемся быть друг к другу очень толерантными, потому что у нас есть четкая цель и четкая стратегия.

Игорю Валерьевичу предлагали баллотироваться в президенты. Он, по-моему, более популярный человек, чем Порошенко. Если бы он пошел в президенты, то выиграл бы. Но у него свое мнение.

Я очень надеюсь, что скоро закончится война, мы все наши наработки по связи отдадим военным и будем заниматься своими мирными делами.

Один из моих многочисленных планов на жизнь — это сделать нормальную транспортную инфраструктуру в Днепропетровске. Передавать этот опыт и сделать это по всей Украине. То есть, мы должны добиться того, чтоб перемещение в пространстве стало эффективным. Мы должны создать условия для того, чтобы люди могли перемещаться на велосипедах, ходить пешком, пользоваться удобным и экологичным коммунальным транспортом.То есть, необходимо сделать инфраструктуру города максимально удобной для человека, а не для автомобилей. Я хочу и буду заниматься этим.

Мы должны развивать культуру, мы должны развивать гуманитарную среду. Для меня это понятие, которое в себя включает литературу, культуру, музыку, изобразительные искусство, архитектуру, лучшие народные традиции лайфстайл и так далее. Это не означает что-то исключительно однозначное: вышиванки или говорить по-украински. Например, для меня и русский, и украинский — два родных языка, на которых я говорю с детьми. Русский язык — это тоже часть украинской культуры. И я абсолютно уверен, в том, что — это не собственность России. Поэтому в нашу гуманитарную среду, в том числе, входит и русский язык. Мы всегда можем поговорить по-русски. Но развивать и внедрять украинский язык необходимо во все сферы жизни. Ведь именно этот язык должен идентифицировать не только украинский этнос, но и всю украинскую нацию.

Текст: Леонид Исаков,

Фото: Вика Ясинская, Цензор.НЕТ Источник — Цензор НЕТ.