Глаголом жечь

Дмитрий Быков – писатель, поэт, журналист

Неважно, какие часы у Пескова

К восторгу завистников, к их интересу
На Навке публично женился Песков,
В обычное время питающий прессу
От жестких, нещедрых кремлевских сосков.

И все обсуждают – как если бы сами
Живут на зарплату, прости меня Бог, –
Что он засветился с такими часами,
На кои никак заработать не мог.

При беглом осмотре, при скромном подсчете,
Чтоб честно платили такое лаве,
Он должен работать на этой работе
Как минимум дюжину сроков ВВ!

Но мне, обывателю, честное слово –
Хоть весь интернет компроматом тряси, –
Неважно, какие часы у Пескова,
Какие усы и какие трусы.

Мне важно – хоть я не сторонник восстаний
Которые плохо кончаются тут, –
Что эти часы безнадежно отстали.
А может,
Вообще никуда не идут.

Оригинал — «Собеседник»

Игорь Иртеньев

Полная поэтень

Земную жизнь идя до половины,
(Хотя кто знает – сколько жизни той),
Я к жителям соседней Украины
С душевной относился теплотой.

Они мне были как родные братья,
И оттого – на службе ли, в быту –
Я раскрывал навстречу им объятья,
Едва лишь где завижу за версту.

Мне нравились украинские парни,
(Они еще их «хлопцами» зовут),
И дивчин не встречал на свете гарней,
В отличие от наших, от паскуд,

И даже в «г» их этом фрикативном,
В нем было что-то, щось таке було,
Что вовсе не казалось мне противным,
Хотя воспринималось тяжело.

Но как же изменилось все на свете,
И мрачной бездны стоя на краю,
Земную жизнь на две прошедши трети,
Я осознал всю слепоту свою.

И с нынешней столкнувшись Украиной,
За что респект российскому ТВ,
Я увидал оскал ее звериный
И страшные рога на голове.

И осознал единым кратким мигом,
Мозгами в первый раз пошевеля,
Что триста лет под их поганым игом
Томилась наша русская земля.

Мне вспомнилась поруганная вера
И слезы наших жен и матерей,
И как Москву спалил их вождь Бандера,
По некоторым сведеньям еврей.

И ладно б только Крым хохлы отняли
У нас, благодаря хохлу Хрущу,
Но что они Христа еще распяли –
Вот этого вовек им не прощу.

Убей еду!

Дмитрий Быков – писатель, поэт, журналист
«Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей.»
К.Симонов «Убей его!».

Пусть негодуют либералы,
Правозащитные шакалы,
Вовсю раскрыв свои оралы
(Мы знаем — все они жиды),
Пускай опять доносит лента
Истошный вой интеллигента,
А мы считаем, тренд момента —
Уничтожение еды.
Мы понимаем: то и это
Завозят к нам в обход запрета.
То сыр заморский, то конфета,
То монстры-шпроты, то боржом…
Весь этот ряд неприкасаем.
Мы гордый вызов им бросаем.
Что не съедим — понадкусаем,
Раздавим танком и сожжем.
Пускай привычно ноют бабы:
Раздать, мол, в детские дома бы,
Мол, старцы нищи, дети слабы,
Разруха, голод, неуют…
Рать идеологов бессменных
Не слышит жалоб их растленных!
С едой воюем мы. А пленных
По детдомам не раздают.
Еда — от сыра до хамона —
В стране сегодня вне закона.
Пельмень, сосиска, макарона
Пусть будут с ними в том ряду.
Еда потребна вам для жизни,
А жить желают только слизни.
Настанет день, когда в Отчизне
Мы уничтожим всю еду.
Глядишь, в ближайшие недели
Поможет кризис в нашем деле.
Кто были пухлы — похудели,
И горе, если вы худы!
Еда потребна ренегату,
А не волхву и не солдату.
Уже сегодня на зарплату
Почти нельзя купить еды.
Еда — орудие распада.
Еда — наш враг. Еды не надо.
Желанна полная блокада
От вас, заморские жлобы!
Еда среди российских весей
Нас отвлекает от репрессий,
Молитв, аннексий и агрессий,
Убийства, смерти и борьбы.
Мы все, одетые в лампасы,
Считаем долгом — ради массы! —
Доесть последние запасы.
Мы этой миссией горды.
Мы все, назло колонне пятой,
Готовы лопнуть всею стратой,
Но вас избавим от проклятой,
От разлагающей еды!
Мы на таможне уничтожим
Все то, что можем. Что не сможем —
То в печь метнем, под пресс положим,
Сгноим у мира на виду!
Еда пойдет в огонь и в воду,
Но не достанется народу,
Чтоб он не думал про свободу,
А думал только про еду.

В тему последнего стихотворения — «Враг жестокий и беспощадный«