…и другие гении

Хорошо Илья Мильштейн постебался над кремлёвским недоумком – ему даже «гения» в кавычки брать – без надобности. У кого с головой нормально – тот и так всё понял, у кого не очень – тот и про роль кавычек не догадается — модератор.

Илья Мильштейн

Шуберт, Путин и другие гении

У Путина много странностей. Как правило, они проявляются в его политических акциях и жестах. Но ярче всего — в редких рассуждениях о литературе, музыке и прочем искусстве. Илья Мильштейн — о встрече Путина с творческой молодежью на форуме «Таврида» в Крыму

Великий человек мыслит нешаблонно. Подобно великому поэту, он мыслит опущенными звеньями, то есть сумбурно, прихотливо. Представитель творческой молодежи, не скрывая восхищения, сообщает ему, президенту России, что он руководит «самым большим оркестром в мире», и польщенный великий человек пускается в разговоры о музыке и о политике. Самое главное — порядочность в людях, извещает он участников образовательного форума в Крыму, а дальше беседа принимает неожиданный оборот.

Сперва, опираясь на свидетельство друга-музыканта, Владимир Владимирович размышляет вслух о перепроизводстве композиторов: мол, сотни граждан пишут симфонии, а к слушателю пробиваются десятки. Потом, насколько можно понять, оратор заводит речь о психологии творчества. Затем начинает пояснять сказанное на конкретных примерах. «Судьбу Шуберта вы знаете, да?» — уточняет Путин, окруженный толпой взволнованных юношей и девушек, и поскольку далеко не все собравшиеся готовы утвердительно ответить на заданный вопрос, он гонит им про Шуберта.

Из его слов следует, что у классика, умершего молодым, «не складывались отношения с женщинами». А там, где могли бы сложиться, «в профессиональной женской среде», судьба посмеялась над сочинителем: профессионалка заразила его «нехорошей болезнью», и Шуберт ушел от нас. «А взять Великую Отечественную, как создавалась Седьмая симфония Шостаковича», — внезапно добавляет президент, но тут же тему сворачивает, и остается загадкой, кто и как вдохновлял советского композитора в блокадном Ленинграде и в эвакуации и что Путин вообще хотел сказать о природе творчества. Для чего, блистая эрудицией, тревожил тени горемычных авторов.

Он странен, подобно всем гениям, и странность проявляется по-разному практически каждый день в течение двух без малого десятилетий, что он бодро правит нами. Как правило, в его политических акциях и жестах. Но ярче всего — в сравнительно редких рассуждениях о литературе, музыке и прочем искусстве. Когда он предлагает своим читателям, ссылаясь на Лермонтова, умереть под Москвой. Или, опять-таки с Лермонтовым наперевес, учиняет вербальный мордобой президенту Порошенко. Или сетует, что Чацкий вышел в спектакле каким-то слабаком, а ведь слабых бьют, и то же самое объявляет пораженному народному художнику, изобразившему святых мучеников Бориса и Глеба. Дескать, не по-пацански вели себя праведники, легли и ждали, пока их убьют. Вот и Шуберту досталось, ни с того ни с сего. Будто что-то перемыкает у него, великого Путина, в голове, и вчерашние дети узнают драгоценнейшие подробности из жизни невезучего Франца Петера.  

Навальный уже проиграл бой на музыкальном ринге, допустят его до выборов или не допустят

Как это все растолковать?

Ясно, что общение с музыкально одаренными друзьями типа Гергиева, Спивакова, а также Ролдугина, не проходит для Владимира Владимировича бесследно. Он уже и на рояле играет, и поет, и если завтра сочинит, к примеру, фугу, можно не сомневаться в том, что она не затеряется среди сотен никому неведомых, но будет исполняться в переполненных залах, и мы уже как бы слышим волшебные звуки виолончели и догадываемся, кто будет на ней играть. Ну, а пока наш законно избранный пианист и певец знакомится с биографиями знаменитостей, делясь с подрастающим поколением самыми сочными кусками. В целях, что ли, воспитательных, и хочется верить, что печальная участь Шуберта станет важным уроком для участников молодежного форума. И они не повторят его ошибок.

Ясно еще, что началась президентская кампания, и не вчера началась, а уже длится некоторое время. С тех пор как президент РФ стал перевербовывать молодежь, которая что-то увлеклась Навальным и его провокационными вбросами в сети, направленными на дискредитацию и свержение законной власти. В июне он встретился со школотой в Сочи, и в Кремле с ходу опровергли досужие сплетни о том, будто эта «Прямая линия» была предвыборным ходом. После чего уже и младенцы в колясках своим умом дотумкали, что Путин идет на четвертый срок.

А на днях гарант приехал в Крым, там приласкал байкера Залдостанова, посетил музей-заповедник «Херсонес Таврический», где, как он выразился, «нужно создавать русскую, российскую Мекку в известном смысле», и больше часа просвещал племя младое. И судя по тому, как реагировали юноши и девушки на его диковинные речи, Навальный уже проиграл бой на музыкальном ринге, допустят его до выборов или не допустят. Великий человек, совершенно раскрепостившись перед микрофоном, еще раз доказал, что конкурентов у него нет и чувство потрясения он способен вызвать в любой аудитории.

Что же касается жизни и обстоятельств смерти Шуберта, то это вопрос, согласитесь, не слишком интересный — на фоне всего происходящего. Поговаривают, да, что композитор не пользовался успехом у глупых женщин, о чем замечательный русский советский поэт сказал в манере деликатной: Знает Франц, что он кургузый // И развязности лишен, // И, наверно, рядом с музой // Он немножечко смешон. Можно предположить, что тут главная беда — в отсутствии развязности, отличающей бедного музыканта от великого человека. Девушки, глядя на него, худенького, маленького Шуберта, как-то не млели, оттого, быть может, и приходилось тратить талеры на баб с пониженной социальной ответственностью. Тут имеются разные мнения у музыковедов.

Иное дело — наш великан, который знает, чем привлечь молоденьких избирательниц. Правда, мыслит он до того опущенными звеньями, что постичь значение его слов невозможно, но это и не нужно, наверное. Выбирают же его руководить самым большим оркестром в мире, и опять выберут, и это значит, что публика ему под стать. Поразительная публика, хотя и со странностями, как всякий великий народ.

Источник – «Сноб»