Клетка для Путина

Клетка для Путина. Россия сама напросилась на усиление санкций

Новый режим санкций начинает этап еще большей изоляции России, причем Путин добился этого собственными руками, считает Виталий Портников

Решение американского Конгресса о законодательном оформлении санкций против России — вне всякого сомнения, исторический перелом во взаимоотношениях Вашингтона и Москвы. Возможно, именно день окончательного голосования в Сенате — или день, когда под законопроектом поставит свою подпись президент Соединенных Штатов Дональд Трамп — станет в будущем восприниматься как дата начала новой «холодной войны» ХХІ века и дата начала конца «усеченной» Российской империи в ее путинском варианте.

Как конфронтация Вашингтона и Москвы выглядела до последнего времени?

Как попытки американской администрации «вразумить» съехавшего с катушек партнера — при этом Конгресс мог занимать собственную, более жесткую позицию, но не мешать администрации в выработке собственной тактики взаимоотношений с Кремлем. А эти взаимоотношения базировались прежде всего на установке, что Россия вредит самой себе — и одновременно не дает жить своим ближайшим соседям или таким странам, как Сирия. Но национальным интересам США эти действия России не угрожают и не могут угрожать — прежде всего из-за несопоставимости экономического и военного потенциала единственной сверхдержавы современного мира и путинской «взбесившейся бензоколонки».

Американскую элиту отрезвило практически демонстративное вмешательство Кремля в президентские выборы в Соединенных Штатах — иногда кажется, что Москва намеренно оставляла следы, чтобы показать неприятелю свои подлинные возможности и готовность нового американского президента Дональда Трампа к некоей «большой сделке» с Владимиром Путиным — пусть даже эта сделка будет заключена вопреки национальным интересам Америки и просто здравому смыслу. Стало ясно, что Соединенные Штаты столкнулись с двумя опасностями сразу — возможной технологической войной, которой будут управлять из Москвы, и утерей ценностного подхода как у части американской элиты, так и у американского избирателя, готового легитимизировать эту утрату ценностей.

Американскую элиту отрезвило практически демонстративное вмешательство Кремля в президентские выборы. Стало ясно, что Соединенные Штаты столкнулись с двумя опасностями сразу — возможной технологической войной, которой будут управлять из Москвы, и утерей ценностного подхода как у части американской элиты, так и у американского избирателя, готового легитимизировать эту утрату ценностей. 

И тогда система начала работать — сейчас мы наблюдаем тот самый поворот руля, который должен спасти Америку и поставить на место российский режим. Или — если выражаться дипломатическим языком, употребленным государственным секретарем Соединенных Штатов Рексом Тиллерсоном — содействовать улучшению американо-российских отношений, которое наступит сразу же после того, как в Кремле из мира сумеречных путинских фантазий переместятся в реальный мир и сделают необходимую работу над ошибками. А эта работа состоит прежде всего в исправлении причин, которые привели к принятию санкций. То есть Москве предстоит предпринять шаги по деоккупации Донбасса и Крыма, прекратить вмешательство во внутренние дела Украины и других стран постсоветского пространства, не поддерживать антиамериканскую деятельность режимов в Тегеране и Пхеньяне — именно с Ираном и Северной Кореей Россия объединена в одну группу неудачников.

Ранее в Кремле могли рассчитывать, что смогут достичь взаимопонимания с американской администрацией, разменяв свои интересы на пожелания Вашингтона — мы помним эти вечные разговоры об обмене «Украины на Сирию».

При желании Владимир Путин мог бы создавать новые очаги нестабильности — не стоит не замечать диверсионную деятельность российских спецслужб на Западных Балканах — чтобы обменивать на свои «интересы» на постсоветском пространстве уже новые горячие точки. Новое американское законодательство делает все эти потуги совершенно напрасными — для того, чтобы санкции были отменены, необходимо будет сделать именно то, что предписывает Кремлю Конгресс. Не меньше, а возможно — и больше. Потому что закон предоставляет американской администрации новые рычаги давления на Кремль — в частности, когда речь идет о блокировании российских энергетических проектов. Именно эта часть закона вызвала озабоченность в Берлине и Париже. Но стоит заметить, что она носит не обязывающей, а скорее рекомендательный характер. И фактически заинтересовывает европейцев не в конфронтации с американцами по энергетическим вопросам, а в совместной работе по вразумлению российского правителя и его ближайшего окружения.

Как на это ответит Владимир Путин? Конечно, многие скажут, что правитель так просто не сдастся и покажет американцам «кузькину мать». Но что он может сделать на самом деле — такого, чтобы имело смысл?

Может Путин заняться обострением ситуации на Донбассе? Да, технологически такая возможность у него есть. Может Путин продолжать обострять ситуацию на Ближнем Востоке? Да, технологически такая возможность у него есть. Может Путин продолжать заниматься диверсиями на Западных Балканах? Да, технологически такая возможность у него есть. Но что толку во всех этих действиях? Президент Соединенных Штатов все равно не сможет ни о чем с ним договориться — даже если очень захочет. Для того, чтобы ослабить санкции против Кремля, Трампу — или его преемнику — нужно будет для начала убедить Конгресс, что Путин стал «хорошим мальчиком». А в случае эскалации ситуации — это сделать будет совершенно невозможно.

Более того, единственное, на что сможет рассчитывать Кремль в случае такой эскалации — так это на дальнейшее усиление давления. И Соединенные Штаты дают это понять. То, что сразу же после голосования в Конгрессе вице-президент США Майкл Пенс отправился в турне, которое включает в себя Эстонию, Грузию и Черногорию — это явный сигнал Кремлю. Не стоит пытаться проверять Америку на прочность в Балтии. Не стоит пытаться проверять Америку на прочность на Кавказе. Не стоит пытаться проверять Америку на прочность на Западных Балканах.

Суть ситуации состоит в том, что у Америки — и Запада в целом — есть еще целый набор рычагов для давления на Кремль, а у Кремля практически исчерпаны рычаги для давления на США. Путин продемонстрировал, что готов переходить любые «красные линии», его противники предупреждены, а значит — вооружены. То, что они точно поняли за последние годы — с ним нельзя ни о чем договориться, на него нужно только давить. Единственное средство, которое применимо в переговорах с Кремлем — это пресс. Возможно, единственный политик в мире, который не хочет соглашаться с этим очевидным фактом — это Дональд Трамп. Но после принятия законопроекта о санкциях в Конгрессе коридор маневра для этого человека значительно сузился. И Трампу придется расписаться под этим суждением собственноручно.

Путин — это блестящий пример самоуверенного тактика, не подозревающего о существовании стратегии. Такие, как правило, в итоге оказываются в клетках собственного производства. 

Как это ни парадоксально звучит, клетку для себя Путин соорудил собственными руками. Если бы он не вторгся в Украину, не оккупировал бы Крым и Донбасс, не стал бы виновником гибели тысяч украинцев, его влияние в нашей стране до сих пор было бы очень велико и практически равнялось бы западному — в особенности на фоне неизбежных экономических проблем после краха режима Януковича. И никаких санкций тоже бы не было бы. Если бы путинские спецслужбы так явно не пытались бы скомпрометировать Хиллари Клинтон и вмешаться в американские выборы, Путин не вызывал бы страха и отвращения в Вашингтоне даже после начала войны в Украине. Более того, у Клинтон — возможности для маневра и договоренности с ним были бы куда большими, чем у Трампа. Ставка на бизнесмена с самого начала была самоубийственной ставкой — но Путин не был бы Путиным, если бы способен был понять очевидное. Путин — это блестящий пример самоуверенного тактика, не подозревающего о существовании стратегии. Такие люди, как правило, и оказываются в клетках собственного производства.

Что будет делать российский президент, чтобы выбраться из этой клетки? Какое-то время он будет метаться по ней, что называется, в бессильной злобе. Решение о высылке американских дипломатов и замораживании дипломатической собственности — признак такого метания, Путин как бы признает, что откровенно сглупил, когда не дал ответ на последнее решение Барака Обамы по санкциям в пустой надежде, что администрация Трампа «все поменяет». Но потом понемногу начнет приходить отрезвление. И главным направлением российской политики станет поиск вариантов сохранения лица президента России — при коренном изменении его внешнеполитического курса. Проще говоря, Кремль будет пытаться избавиться от санкций, договориться с Западом — но так, чтобы Путин не выглядел униженным, чтобы его люмпенизированный «ядерный электорат», не понял, что хозяин проиграл, превратился из волка в пуделя.

Кремль будет пытаться избавиться от санкций, договориться с Западом — но так, чтобы Путин не выглядел униженным, чтобы его «ядерный электорат», не понял, что хозяин проиграл, превратился из волка в пуделя. 

Если поиск этого варианта будет происходить слишком долго — это приведет к дальнейшей деградации Российского государства и в конце концов — к его развалу. Если этот вариант удастся найти достаточно быстро — что ж, в этом случае российский режим законсервируется, но утратит статус серьезного регионального игрока. Стареющий Путин превратится в этакого Брежнева, гарантирующего своему клану беспрепятственные возможности доворовывания и сбережения награбленного.

При этом интерес Кремля к Украине не столько ослабнет, сколько модернизируется — отказавшись от военного давления и территориальной экспансии, вернув Украине утраченные территории, Россия вновь займется политическими диверсиями, подкупом чиновников и олигархов, пропагандой и агитацией — тем, чем она вполне успешно занималась до 2014 года.

Именно поэтому в наших интересах, чтобы процесс практически неизбежной капитуляции Путина и его режима перед цивилизованным миром затянулся до того момента, когда пуповина, все еще связывающая Украину с «русским миром», окажется и в цивилизационном, и в законодательном, и в экономическом аспектах окончательно обрезанной.

Обрезанной навсегда.

Источник – «Обозреватель»