Надо сажать по периметру

Писатель Виктор Шендерович на «Эхе» у Ирины Воробьевой

(Выборка и выделения в тексте мои – модератор)

…

И.Воробьева― У меня, в общем, философский вопрос про историю со Светланой Давыдовой. Вопрос у меня такой: Что в этой истории вас больше всего поразило?

В.Шендерович― Да ужас в том, что ничего. Ужас в том, что ничего. Конечно, как будто специально каким-то плохим драматургом придуманы фамилии. Как будто специально придумано семь детей. То есть, много дурновкусия, которое не позволил бы себе приличный литератор, но которое позволяет себе жизнь, потому что ей нет никакого дела до наших норм вкуса. Но ужас в том, что – ничего. Это нормальное сумасшествие. Дело в том, что сумасшествие затягивает, индуцируется, это уже так, время от времени, вырывается… эпоха вырывается в такие сюжеты. Ничего не закончилось, хочу только расстроить… потому что все так обрадовались… Ничего не закончились. В нее вцепились и у них, по законам этого времени, нет выхода: она должна быть осуждена, потому что если выяснится, что она не виновата, то надо сажать по периметру, отрывать погоны, выгонять, сажать просто людей, которые этим занимались. Полгода ее вели…

И.Воробьева― С апреля.

В.Шендерович― С апреля в разработке! Сколько они зарплат получили, сколько всего… В стране, где нет денег ни на что, на этого Свинолупа есть, на это все коллективное свинолупство – есть деньги. У них нет выбора. Она окажется невиновной только, я боюсь, если к тому времени, когда дойдет до суда, изменится что-то с политической ситуацией.

И.Воробьева― Примерно такой же вопрос, – потом объясню, почему – я хочу задать про историю в Ленобласти, где…

В.Шендерович― С бабушкой.

И.Воробьева― С бабушкой, которая умерла в отделении. Вот, что поразило в этой истории?

В.Шендерович― Поразила не сама история. Поразило на просторах Фейсбука улюлюканье, взаимное улюлюканье, совершенная наша неспособность уже к адекватному восприятию, к медленному разбору. Либо вообще никакой жалости, примет жалости, вот в массе… «Вот правильно!» – с одной стороны, а с другой стороны: «А-а! Вот Путин убил эту бабушку!» Вот середины рациональной… Где в этой истории кончается идиот охранник, который поволок на девятом десятке женщину? Административка в лучшем случае, – в худшем, точнее говоря. Не о чем говорить. А лучше сказать: «Бабушка, все – до свидания!» Где кончается этот идиот-охранник, и где кончается частный случай, и где начинается страна с обычаями, с тем, что служивый человек в принципе главный. Он ведь это делал… не то, чтобы бабушка умерла, а то, что он себя ощущает хозяином, вот этот охранник – он над этой бабушкой хозяин! Вот он охранник, он может быть в другом чине. Он может быть – бог знает – депутатом Государственной думы, генералом. Он себя ощущает, потому что он служивый человек! А это пыль под ногами – бабушка. Бабушка, не бабушка – пыль под ногами. А он «при порядке», он на охране состоит, он государев человек, так или иначе, хотя этот государь – это владелец этого «Магнита», неважно – военное самоощущение! Вот это военное самоощущение. Так что, где тут начинается конкретный идиот и начинаются обычаи, – это для медленного разбора.

И.Воробьева― Вот, почему я задала именно эти вопросы по этим двум случаям – потому что мне показалось, и я насколько постов в том же самом Фейсбуке видела, когда одни люди говорят, что сейчас то время, когда нет смысла говорить о нюансах. То есть, вот есть факт: многодетная мать в СИЗО. Есть факт: бабушка умерла в отделении полиции. Вот есть эти два факта, а эти нюансы, сколько у нее на самом деле детей: четверо или семеро…

В.Шендерович― Вот это неважно.

И.Воробьева― Другие наоборот говорят, что «нет, ребята, нужны детали; если вы ошибаетесь в деталях, значит, нет никакого доверия и нюансы на самом деле важны».

В.Шендерович― Детали важны, но детали – это такая эмоциональная окраска. Конечно, семь детей – взорвало, и многие люди написали именно поэтому. Но если бы она была – Давыдова – здоровым, состоятельным, не вызывающим жалости мужиком, то и тогда все равно: беззаконие не перестает быть беззаконием! Не было никакой государственной тайны или военной, которую она выдала. Государство выдало себя этим, этой истерикой. Государство себя выдало с потрохами, все свои военные тайны полишинеля, и так далее. Ни для кого не тайна, что мы воюем на Украине, ни для кого не тайна, – но государство себя выдало этим. Подробности важны эмоционально, но, конечно, суть в случае с Давыдовой – это в чистом виде действие государства; в случае с бабушкой – это тонкий момент, где частность переходит в обычай. К сожалению, конечно, общее бездушие, общая тупизна, она, в общем, однажды кончается такой вот историей…

И.Воробьева― У нас немножко философский эфир получается. Давайте немножко по политике поговорим. В Киев и Москву едут президент Франции и канцлер ФРГ, то есть Франсуа Олланд и Ангела Меркель. И вот эти все танцы с бубном, и Керри в Киеве и потом они в Москве. Вот пришел момент, когда на самом деле надо всем успокоиться и договориться или еще пока нет, и это будет только первая стадия.

В.Шендерович― Для того, чтобы договориться, Ира, нужно… Вот мы с тобой о чем-то поспорим. Если мы с тобой спорим, значит, мы с тобой исходим из того, что мы с тобой ищем какую-то истину – или ищем какой-то компромисс взаимовыгодный. Тогда возможен диалог, тогда давайте садиться и искать выходы, когда у нас одна цель в конечном счете – найти какой-то разумный, рациональный выход. Но если у нас разные цели, то один из нас будет пытаться договориться, а другой будет пытаться симулировать процесс договоренностей, потому что цели другие! Так вот, в этой ситуации, гораздо важнее госпожи Меркель и господина Олланда, – решение НАТО выделить летальное оружие для Украины! Это означает, что до них дошло. Медленно доходило – как до удава, как до жирафа, – медленно, но дошло.

И.Воробьева― Это же плохо или хорошо?

Мы знаем приоритеты Путина и какое место в них занимают русские – да никакого: пропади пропадом

В.Шендерович― Это очень плохо. Это очень плохо, но это то, о чем надо было думать год назад Путину! О том, что они по Будапештским соглашениям обязаны были это сделать в апреле. Лучше бы в феврале, в конце февраля, после Крыма в принципе сразу, но в апреле – уж точно. Они долго раскачивались. Демократия – вещь вязкая, процедурная. Они долго-долго… Путин, конечно, их застал врасплох, переиграл тактически – все это тысячу раз сказано. Но «крот истории роет медленно»… он дорывается сейчас, крот истории. Он дорывается и здесь, он дорывается в Лондоне, где очень скоро будут названы просто вещи своими именами.

И.Воробьева― Вы имеете в виду по делу Литвиненко.

В.Шендерович― По делу Литвиненко. Очень скоро… Крот истории дорывается. А Путин – нарывается. Одна приставочка несколько меняет суть дела. По поводу переговоров в Москве. У нас время сейчас, да? Но я думаю, что это то, на чем стоит чуть подробнее остановиться.

…

И.Воробьева― Продолжается «Особое мнение». Виктор Шендерович здесь, в студии. Вот Татьяна из Москвы спрашивает, она говорит: «Как вы относитесь к тому, что Меркель и Олланд едут на поклон в Кремль?» Вы согласны с такой формулировкой?

В.Шендерович― Посмотрим. Мне кажется, что это существует два в одном, как шампунь. Вместе они бы не поехали, если бы не было решения НАТО. Они едут уже сделать предложение, от которого, в общем, он не должен отказаться, исходя из рациональных соображений.

И.Воробьева― То есть они ждали, когда им будем, чем аргументировать?

В.Шендерович― Эту вязкую демагогию они уже выслушали пятнадцать раз, что Путин хочет мира, а там – какой-то… то Стрелков, то Захарченко, «это внутренние дела Украины» – это все дерьмо на них уже лилось, они уже смыли себя. Это неинтересно – ехать просто, чтобы еще раз это выслушать, как он будет изображать эту борьбу нанайских мальчиков и делать вид, что внутри не одна гимнастка, что это «два мальчика», что это вообще не он – это прошедший этап. Сейчас мир для себя зафиксировал, что на территории Украины воюет Российская Федерация – руками таких, других, пятых-десятых. Захарченко там, какие-то собственные сепаратисты, которые были бы ничем и звать их было бы никак, без нашей техники, без нашей поддержки, финансовой поддержки, пиаровской поддержки. Они были бы просто – сепаратистами. Мало ли где есть сепаратисты. Когда они поднимают мятеж – их подавляют. Без России за спиной, без открытого огромного куска украинской границы, которая находится в руках у России, – называя вещи своими именами, – и через которую идет оружие, деньги, военные… Ну, деньги идут и по другим каналам, разумеется. Значит, мир понимает, что Россия – участник, а не миротворец. Это все понимают.

…Путин пытается еще пройти между струйками каким-то образом и оказаться политическим победителем, и не отрезать уже, так сказать… Он же все-таки «дурак-дурак, а мыла не ест», как сказано в русской пословице. Он понимает, что в войне побеждает экономика. И если бы была другая пропорция, – не один к тридцати у нас с блоком НАТО, а другая пропорция, и другой был бы разговор, и слова были бы другие. Он это все понимает, потому что «мыла не ест». Дальше вопрос… Мы берем на понт, раскидываем пальцы, бряцаем ядерным оружием – единственное, что всерьез волнует Запад в отличие от судьбы Украины, всерьез… Ситуация простая: остановить кровопролитие и дальше восстановить контроль Украины над границей. Если это будет сделано, это будет означать совершенно другую ситуацию через очень короткое время, потому что никакого Захарченко без Путина не существует (или существует в другом статусе). Если Россия признает территориальную целостность Украины и позволяет закрыть границу – это означает совершенно другой коленкор. Это будет означать политическое поражение Владимира Путина, разумеется.

И.Воробьева― Почему? Может быть, наоборот, победу.

В.Шендерович― Нет, это будет победа Украины и Запада, которые противостоят Путину. Это будет политическое поражение Путина, потому что он очень многое на это поставил. Потому что на выходе, когда дым рассеется – бой в Крыму, все в дыму… в Крыму-то нет, – а, когда дым рассеется, мы увидим, что войска НАТО стоят у границ России, что бюджет НАТО вырос, что 30 тысяч военных НАТО переброшены, войска быстрого реагирования развернуты уже у самых границ России, совсем вплотную; что экономика обрушена, рубль обрушен, связи обрублены, статус – зимбабвийский. Это означает политическое поражение Путина, потому что единственное, где он одерживал победу и продолжает еще мутить воду, – это вот эта ДНР, «русский мир», Корсунь священная – вот эта вся муть, это та парадигма, внутри которой у него есть серьезные тактические шансы пока что. Вопрос только в том, где остановится Путин, в каком месте он остановится, – потому что между политическим поражением и кровью мирных граждан Владимир Путин, как мы знаем, выбирает кровь мирных граждан, как мы помним по Беслану очень хорошо. Когда ему грозило политическое поражение в связи с появлением политической фигуры Аслана Масхадова в качестве переговорщика. Это было бы поражение Владимира Путина – он его не допустил. Те 300 человек, которые погибли в Беслане – это уже детский лепет по сравнению с той кровью, которая уже пролита на Украине.

…

Есть огромная зона бизнеса, который абсолютно заложник Путина, примеры у всех перед глазами: от Ходорковского до…

В.Шендерович― …Россия имела 20 лет эти возможности – защищать русский мир, настаивать на русской культуре, на языке. Для этого есть дипломаты, для этого есть экономические возможности. Если бы кого-то интересовала защита русского населения, если Путина интересовала, то у него были возможности в течение этих 15 лет. До какой степени Путина интересует судьба русских в ближнем зарубежье, мы знаем по Туркменистану, где 400 тысяч русских были отданы в рабство Туркменбаши за газок, за среднеазиатскую схему поставки, за теневые схемы, серые поставки газа. Поэтому мы знаем, какие приоритеты у Путина, и какое место в этих приоритетах занимают русские. Да никакого! Пропади пропадом. Это только карта, которую надо было разыгрывать. Я тебе хочу сказать по поводу того, у какой черты мы стоим. Год назад, еще не началась даже Олимпиада – вот в эти самые дни, вот-вот она послезавтра откроется, Олимпиада. Если бы нам тогда показали бы Дебальцево, показали бы весь сегодняшний пейзаж в диапазоне от Дебальцево до табло обменника, мы бы покрутили пальцем у виска. Это такая антиутопия, такой ужас. А мы в этом живем спокойно и уже привыкаем к этому. Так вот, представьте себе, что Путин не отступит, и будет продолжать дальше мутить эту воду, не допустив своего политического поражения. Какой ценой? На войне принято перерезать коммуникации. Представьте себе, что войска НАТО начнут перерезать коммуникации. Это банальность такая военная. Все перерезали: Кутузов перерезал Наполеону, Наполеон – Кутузову. Все это делают. Коммуникации, извини, находятся на территории России. Наши действия? А НАТО… технически это делается в два счета. В НАТО тоже есть, уверяю тебя, большое количество орлов, у которых очень чешутся руки, которым очень хочется попробовать новое вооружение, получить звездочки, финансирование… Они благодаря Путину получили новое финансирование. Путин оказался шикарный лоббист. Они много лет пробивали двухпроцентную норму финансирования, чтобы 2% бюджетов стран, членов НАТО, поступало в НАТО. Правительства не утверждали, не давали военным такой роскоши. Путин пришел в Крым и на Украину – оп-па! – тут же. Значит, Путин замечательный лоббист, он пролоббировал НАТО – НАТО выросло. И там много тоже очень своих голов горячих.

И.Воробьева― Вы так нежно называете «горячими головами» людей, которые готовы на войну, и те же самые кровопролития и те же самые жертвы, то же самое, только НАТО.

В.Шендерович― Секундочку. Мы с тобой, Ира, не можем влиять на страны НАТО. У них там есть свои избиратели, которые спросят. Не волнуйся – там есть, кому спросить. Там не в закутке на радио, а в прайм-тайм на телевидении все будут трясти за шкирки и задавать вопросы, как задавали. И Гуантанамо показывать в прайм-тайм по главным каналам.

И.Воробьева― У нас не закуток.

В.Шендерович― У нас закуток, маленький, обитый войлоком закуток для оставшихся недобитков. У нас закуток. Когда дебаты о том, какой будет завтрашняя политика страны, будут идти всерьез, если судьба этого будет решаться избирателями – они же телезрители – это другая была бы страна. Сейчас об этом нечего говорить. Я только хочу сказать, что Запад пришел к пониманию необходимости противостояния уже и военного. Мы в двух шагах от следующего этапа, который сейчас не можем представить, как не могли год назад себе представить полтора миллиона беженцев и пять с половиной тысяч погибших. Кто-нибудь сказал бы – мы бы покрутили пальцем у виска.

…

И.Воробьева―Продолжается программа «Особое мнение». Здесь в студии Виктор Шендерович, Ирина Воробьева. Вчера… прекрасная цитата Владимира Путина: «Вы что, с ума сошли? Это несерьезный подход, это касается тысяч людей», – так Владимир Путин вчера сказал про отмену пригородных электричек в регионах и приказал немедленно все вернуть. Естественно, немедленно сейчас все вернут.

В.Шендерович― Барин вернулся с Марса?

И.Воробьева― Может быть, ему не докладывали о том, что…

В.Шендерович― Два месяца не ходили электрички в 20-ти регионах.

И.Воробьева― Нет, с нового года начиная…

В.Шендерович― Два месяца – я слышал. Ну, началось… Страна, где барин вот такой… Понимаешь, тут даже на знаешь, смеяться или плакать. С одной стороны, это все уже 118-я серия фильма «Богатые тоже плачут». Это все уже смотреть невозможно. Какая 118-я? 118-ю мы в 2007 году посмотрели, это уже 228-я. Это каждый раз все – я уже говорил – елочка в Биробиджане, старушка на Старополье, водоснабжение… как должен идти по Байкалу трубопровод – он все сам начертит, как Николай дорогу по линеечке. В 21-м веке разговаривать об этом менеджменте… Вот сам факт такого менеджмента означает, что мы в глубоком средневековье, феодализме, где все решается так. Зачем нужно это правительство? Зачем это все, что это? Если для того, чтобы запустить электрички (притом, что в Ниццу ходит, как мы знаем) – чтобы запустить электрички в 20-ти регионах, нужно, чтобы барин вернулся с Марса? Он воевал, барин, были заняты, они воевали-с. Они вернулись-с с войны-с, и смотрят: народ пешком ходит, на подводах. Говорит: «Как так? Нехорошо!» Его вопрос – это все «записки сумасшедшего». Это вопрос он должен обратить к себе и к тому менеджменту, который он выстроил. Это все его министры, его партия, выстроенная им система, где все завязано на него, где ничего без него не решается толком. Мы помним десятки этих случаев.

…Сейчас конспирологические версии, что это заранее было сделано, чтобы повысить рейтинг – нет. Просто в нормальной стране это обрушивает рейтинг администрации всей, и вся администрация идет маршевым шагом вон после этого. Администрация! И как фамилия главы администрации, никого особенно не волнует. Это партия, которая все просрала, вот она – пошла вон. У нас есть какая-то администрация, и есть несменяемый барин, который всегда выходит весь в белом и говорит: «Что это у вас тут?» И это повторяется раз от раза, и каждый раз приносит дополнительные очки рейтинга. С таким народом дело иметь – одно удовольствие, который тебе не скажет: а ты кто такой, собственно говоря? Ты где был? Где ты кочумал? Он ни про что не знает: ни про Давыдову, ни про то, ни про се. Кто создал эту систему? У кого тут Чайка на хозяйстве по закону? У кого тут Свинолуп работает?

И.Воробьева― Он же не может, с другой стороны, знать, правда все, согласитесь. Это невозможно.

В.Шендерович― Для этого – я сейчас шепотом буду говорить – для этого есть свободные СМИ, чтобы они говорили не ему, а они говорили народу. А он, чтобы его не поперли, должен быть заинтересован в том, чтобы знать это, чтобы успевать ловить народные желания и говорить: «Я это сделаю лучше, чем вон тот… Выберите меня!». Он должен соревноваться за мой голос, Ира, и за твой, а не вытирать ноги об меня. Это другая система взаимоотношений. Если ему будет интересно, чтобы выжить на этом руководящем посту, и будет интересно знать правду о проблемах, потому что он должен будет эти проблемы решать, а если не решит, то его погонят. Вот так работает на Западе, проклятом бездуховном «пиндосском» Западе, так это работает.

Если бы у них была возможность встать и съесть Путина молча, быстро, – они бы это, конечно, сделали

У нас работает иначе, – то есть никак не работает. А когда гири до полу доходят, выходит барин и говорит: «Ну что ж вы, ребята? Вы с ума сошли!» – «Ой, барин! Благодетель ты наш!» Некрасов: «Приедет барин, барин нас рассудит». Только тот барин в Питер уехал, а этот из Питера в Москву – приехал и сидит.

И.Воробьева― При этом, если мы говорим про подчиненных, условно говоря, про окружение Путина, не так давно, кстати говоря, насколько я помню, «Блумберг», сообщал о том, что в связи со всем происходящим, окружение Путина ссорится между собой и сузилось, условно говоря, до силовиков и так далее. И вот глава РЖД, собственно, Владимир Якунин тому же «Блумбергу» дал интервью, в котором сказал, что на самом деле все не так; и на самом деле санкции Запада – это экономическая война, и никого они там – бизнес-элиту с президентом – никогда не поссорят. На самом деле это действительно так выглядит, что они теперь вцепились обратно во Владимира Путина, и вот «барин, защити от экономических санкций!»?

В.Шендерович― Нет. Некоторые вцепились в Путина, потому что им и воровать вместе, и погибать вместе, и они уже неразрывны. Вот Сечин, Якунин – все эти ребята – уже все: коготок давно увяз, и они понимают, что они с ним пойдут в одном пакете, и по одной статье все. Путин – еще по паре дополнительных, но ясно, что они уже вместе. «С Советским Союзом на вечные времена», как говорилось… И в могилу тоже. Это одна история. А есть огромная зона бизнеса, который абсолютно заложник Путина, разумеется, который абсолютно инкорпорирован в эту систему, который боится – примеры у всех перед глазами: от Ходорковского до… Поэтому никто не хочет раньше времени выскочить. Все понимают, что он погибнет, причем погибнет под дикие радостные крики товарищей по РСПП, и так далее. Поэтому они все сидят, боятся фальстарта, посматривают друг на друга. Если бы у них была возможность встать и съесть Путина молча, быстро, – они бы это, конечно, сделали. Но они очень боятся. Они очень боятся этого фальстарта. Они все заглядывают в утренние новости в поисках некролога, разумеется.

…Вот Чичваркин тут написал, как у него поинтересовались происхождением его (капиталов)… Сейчас будут выяснять происхождение этих дворцов…

…По местам расположения дворцов – в Челси энд Кенсингтон, на Лазурном берегу и так далее. Они будут выяснять потихонечку.

И.Воробьева― Что же они до этого не выясняли?

В.Шендерович― А до этого – я уже в прошлый раз говорил – они думали, что Путин – «их сукин сын», их. Что пускай себе…

И.Воробьева― Лицемерие. Мы уже обсуждали это. Чисто западное лицемерие.

В.Шендерович― Разумеется, лицемерие. Никто вам папу Иоанна Павла в массовом порядке воспроизводить не обещал и мать Терезу, нет. Конечно, лицемерие. Здравый смысл – по-ихнему. Только этот здравый смысл сегодня привел к войне, полномасштабной войне посреди Европы.

И.Воробьева― То есть вы имеете в виду, что западная позиция, в том числе…

В.Шендерович― В том числе, западная позиция трусливая. Трусливая ренегатская западная позиция – от Чемберлена и Даладье – привели, еще не в таких масштабах, но привели, конечно. Конечно. Это их зона ответственности, и она тоже будет когда-нибудь исследована, думаю, что не нами, прежде всего. Там есть кому. Это безусловно так. Но уже сейчас он уже явно «отдельный сукин сын», это «не их сукин сын». Интересы совершенно врозь. Они осознали эту опасность. Они консолидировались, хотя Путин пытался их развести по своей привычке гэбэшной, всех: Европу с Лондоном, Лондон с Америкой, всех вместе – с третьим миром. Они консолидировались. Это у них заняло почти год. Но, кажется, они консолидировались. Вот это к приезду этих господ в Москву.

И.Воробьева― У нас остается буквально полторы минутки, но мне очень хочется об этом сказать и поговорить. Последнее время уже достаточно длительное какие-то уже совсем откровенные нападки на разного рода правозащитные организации. Сегодня был обыск в Самарском отделении «Голоса». До этого эти разборки: кто иностранный агент, а кто не иностранный агент, не прекращающиеся просто…

В.Шендерович― Ира, все идет своим нормальным путем. Отрыв, изоляционизм снаружи сопровождается репрессиями внутри. Ты берешь любой авторитарный режим на фазе перерастания в тоталитарный – ужесточается! Если снаружи ничего не надо, если мы враги Западу, то надо перестать уже цацкаться уже с «Голосом», с «Мемориалом» – чего с ними цацкаться-то? Потому что здесь-то он барин. Его сдерживала только необходимость изображать какую-то, блин, демократию – перед Страсбургом, Фигасбургом, ПАСЕ это, Вашингтон… Чтобы ему мозги не полоскали, что-то изображать он должен был. Сейчас – уже нет.

Мы в двух шагах от этапа, который не можем представить, как не могли год назад представить 1,5 миллиона беженцев

И.Воробьева― Но почему не вцепиться за это? Это же правозащитная организация, которая защищает права людей в первую очередь.

В.Шендерович― Ира, вот люди и представляют главную опасность для этой администрации, а также представления людей, что они могут что-то решать. Ты помнишь, как они навалились, когда мы пытались Крымск своими силами…? Как они боятся всякой инициативы; что люди вдруг поймут, что им государство, собственно, не очень нужно, что можно просто самим встать и решать проблемы, которые не решает государство. Уже вроде в случае с Крымском-то – какие были проблемы?

…

…Никого не интересует, что ты думаешь. Как в случае с Давыдовой, как в случае с «Мемориалом», как в случае с чем угодно. Людям в голову не должно прийти мысли, что он могут что-то сами решать, что-то контролировать. А «Голос» вообще мешал воровать голоса, мешал фальсифицировать выборы! Это прямой враг, даже когда просто правозащита… Иди, пади в ноги к государству, пожалуйся Путину – и он сделает что-нибудь хорошее. Ах, ты думаешь, что ты сам? Гражданское общество будет решать твои вопросы? Сейчас оно объединится, – а бог знает, до чего оно дойдет объединившись! Поэтому сразу удары – не только по площадям, но и по целям, по тем, кто поднимает голову. Поэтому все, кто внятно поднял голову… Романова – что плохого вроде бы? Как, что плохого? Если есть какой-то беспредел – пожалуйся мне! А я, милостью государевой… – и повысится рейтинг. А что ж ты сама? Ты бог знает, до чего можешь дойти в этой самодеятельности. Они безошибочно бьют по лучшим, безошибочно.

И.Воробьева― Вот, что касается… я никак не могу успокоиться на этих НКО. Например, комитет «Против пыток».

В.Шендерович― Надо сажать… Извини, надо с Бастрыкина начать. Их надо всех посадить!

И.Воробьева― Но финансирует, в том числе, государство. В том числе российское государство финансирует эту организацию.

В.Шендерович― Как только перестает эта организация лизать государеву руку, а начинает всерьез бороться против пыток, оно наступает на хвост корпоративным интересам. Это надо сажать, бог знает… не половину, но очень многих.

И.Воробьева― Корпоративный интерес, – я так понимаю, – его зовут Рамзан Кадыров, судя по тому, что прокуратура сказала, что все нормально, ничего она там такого не нарушал, когда призвал всех выгонять…

В.Шендерович― Нет, они очень смелые со Светланой Давыдовой, а Рамзан Кадыров может убивать людей посреди Москвы – чуть не сказал «как известно». Поэтому тут полная тишина. Нет, тут-то они проглотили языки давно. Вот и вся цена этому Чайке, этому Бастрыкину, этим Верховным судам и всему остальному.

…

Источник – Эхо Москвы