Нас не посчитали достойным партнером

Капитан Иван Федоренко: «Когда мы приехали в Германию на учения, нас не посчитали достойным партнером, но когда мы захватили штаб разведбатальона, нас зауважали»

Виолетта Киртока

Десантник 95-ой десантно-штурмовой бригады во время международных учений в Германии возглавлял роту, которая дважды брала в плен офицеров со всеми картами, чем практически останавливала ход учений.

С введением военного положения в десяти областях страны снова активно начали обсуждать вопросы, а есть ли кому нас защищать и выстоим ли мы в случае вторжения соседей. Я совершенно точно знаю: в нашей армии есть достойные и опытные офицеры, способные вести боевые действия. Даже во время войны они активно учатся, понимая, что любой опыт может пригодиться в борьбе с таким непредсказуемым противником, как соседняя страна-агрессор. Капитан Иван Федоренко – из таких.

Не успели начаться совместные международные учения в учебном центре Хохенфельс в Германии, как их командование вынуждено было объявить паузу. Причиной этому стала рота украинских военных «Фантом», которая захватила полевой тактический оперативный центр разведывательного батальона противника, тем самым в течение пары часов фактически завершив трехдневные учения Saber Junction-2018. И если американцы, немцы, итальянцы были удивлены неожиданными действиями украинцев, то наши военные только-только почувствовали вкус соревнований. Если бы организаторы внимательнее отнеслись к тому, кто к ним приехал, они бы сразу многое поняли. Украинская рота была сформирована из бойцов 13-го отдельного десантно-штурмового батальона 95-ой бригады десантно-штурмовых войск Украины. Многие из 130 бойцов прошли боевой путь на востоке Украины и не понаслышке знают, что такое боевые действия. С капитаном Иваном Федоренко, который возглавлял роту во время международных учений, мы познакомились еще год назад, в селе Верхнеторецкое Донецкой области буквально сразу после того, как десантный батальон «отбелил» серое село, славившееся контрабандными путями. Вернувшись в пункт постоянной дислокации, Иван активно участвовал во всех учениях бригады, но успел еще и съездить на учебу в Британию и на международные соревнования в Германию. Об этом он и рассказал.

«НАС СПЕЦИАЛЬНО ПОВЕЛИ В ЛОБ ПРОТИВНИКУ, ЧТОБЫ МЫ ПОГИБЛИ. НО МЫ СНОВА ВСЕХ УНИЧТОЖИЛИ И ВЫШЛИ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЙОН»

-Второй раз я принимал участие в многонациональных международных учениях. В прошлом году ездили в Румынию, в этом — в Германию. Теперь нам выпало работать со стороны противника. «Блу форс» – это хорошие силы, а «оппозит форс» – противник, которым мы и были. Также со стороны врага выступал батальон американцев, болгары и частично румыны.

— И в первый же день учений вы всех разоружили и взяли в плен…

— Просто хорошо спланировали операцию. Штаб роты постарался, это и дало такие результаты. Мы действовали исключительно в рамках предложенного сценария. Нас потом пытались обвинять, что мы не по правилам ведения учений пошли. Но так говорили американцы, 173-ая бригада и командир 8-го армейского корпуса, которых мы разоружили. Но мы из района боевых действий не выходили ни на шаг.

— Как вы планировали операцию?

— Сразу решили провести ее с четырех до пяти утра, когда более всего хочется спать. Все получилось по задумке. В первой фазе мы работали в роли разведроты. Во второй — как мейнфорсес, главные силы. Сначала мы разведали передний край противника. И когда зашли в нужный нам квадрат и начали его прочесывать, наткнулись на штаб разведбатальона нашего противника. Благополучно, без единого выстрела его захватили, забрали карты, схемы, компьютеры, машины, взяли в плен командира батальона и весь штаб.

— Неужели все спали?

— Да, — улыбается Иван.

— Вам повезло или это показатель беспечности других участников учений?

— Нет, это результат четко спланированной операции. Не надо недооценивать тех, кого нам удалось захватить. Они просто расслабились, а мы этим воспользовались. Командира батальона, начальника штаба и начальника оперативного отдела пришлось отпустить. Так прописано в правилах игры. Мы дали им машину, и они уехали. А мы занимались батальоном: сортировали солдат, офицеров, сержантов, переписывали имена и фамилии, явки и пароли, собрали оружие.

Честно говоря, после этого смысла продолжать учения не было, потому что по карте мы изучили всю обстановку, увидели весь план учений, размещения бойцов, передовые подразделения, разведгруппы. Значками в нашем телу были отмечены передвижения разведгрупп французского легиона, итальянского спецназа. Были отмечены и будущие операции. Просто разведбатальон — это ключевое подразделение в бригаде. И захваченный его штаб — это проигрыш в первый день войны.

— Насколько у вас был азарт и удовлетворение от того, что произошло?

— Куража не было. Голова оставалась трезвой, нужно было себя вести и дальше хладнокровно. На самом деле у меня были планы выйти на штаб бригады. Честно! Я планировал поэтапно дойти до штаба бригады. Уже после захвата разведбата я с бойцами отошел на три километра южнее от захваченного места, принял бой с итальянским спецназом и закопался. Там мы уничтожили две разведгруппы чешского спецназа. Но оттуда нас вынудили уйти артиллерийским огнем. Отошли мы на шесть километров южнее, и приняли решение ждать ночь, чтобы захватить следующий объект. Но нам не дали добро на проведение операции…

На следующий день нас отправили на другой объект. Мы слишком долго жили. Командир батальона специально повел нас в лоб противнику, чтобы мы погибли. Но мы снова всех уничтожили и вышли в следующий район. Перегруппировались, чтобы все же выйти на штаб бригады, чем снова нарушили все планы. И тогда нас завели в лагерь.

Понимаете, когда мы только приехали в Германию, на нас смотрели, как на третьесортных партнеров НАТО. Украинская армия, там считали, имеет больше минусов, чем плюсов. Подготовка и обеспечение наши им не нравятся.

— Видимо, они не учитывали и тот военный опыт, который вы уже имеете?

— Они не понимают, что он у нас есть. И когда мы прибыли на учения, на нас просто не обратили внимание, не посчитали достойным партнером и противником. Это звучало даже на брифингах. Они представляли участников учений: у нас есть Румыния, Черногория, ну и Украина… Мне это неприятно было слышать. Все же в составе нашей роты к ним приехали опытные боевые офицеры.

Я не то что хотел кому-то что-то доказать, они сами сделали определенные ошибки, которыми мы и воспользовались. Последние годы мы так много времени проводим в боевой обстановке, что уже всегда думаем так, как будто находимся в максимально приближенных условиям к военной реальности. Они же больше теоретики, чем практики. А мы вышли в поле и действовали по-боевому, учитывая скорость движения машин, перемещения. Когда началась плохая погода — заморозки, дождь — они ленились что-то делать, а мы пользовались даже этим.

После первой фазы учений отношение к нам явно изменилось, с нами начали считаться. Когда мы приехали в штаб, к нам подошел командир бригады, пожал руку, спросил, как мы видим дальнейшее разворачивание событий.

Я рассчитывал, что второй этап будет сложнее. Мы работали в батальонно-тактической группе «блек фуд». Вышли в нужный район и начали идти рейдовым подразделением в сторону противника. Болгары прощупывали передний край врага, а мы выступали во главе главных сил, чтобы наносить основной удар. Когда болгары вступали в бой, мы им помогали. И в результате вместо своего района с разгона вклинились еще на три района. Когда начали проводить зачистку, взяли в плен начальника штаба и офицера, планирующего дальнейшие действия. Опять в наших руках оказались карты. Мы остановили учения во второй раз. Нас на сутки раньше отправили на оборону города, построенного специально для учений. Его должны были атаковать. Нам эти сутки были на руку. Мы успели подготовиться к атакам. Потом организаторы говорили, что не нужно было нас туда отправлять так рано, потому что мы закопались, сделали такую оборону, что шесть часов наш противник не мог взять город. Хотя соотношение сил было: на нашего одного бойца приходилось пятеро с той стороны.

— За такие успехи вас как-то отметили?

— Нам лично звонил командующий армейским корпусом сил НАТО в Европе, просил, чтобы мы отпустили командира разведбатальона. Считаю, это и было лучшей наградой.

Эти международные учения проводились накануне захода 173-ей бригады аэромобильных войск Соединенных штатов Америки в Афганистан. Но из-за того, что были такие неожиданные результаты учений, американцев оставили на полигоне еще на два месяца на переподготовку!

Один из вечеров у нас был посвящен вопросам и ответам. Нас спрашивали о контрснайперских действиях, о войне в Украине. Они осознают, что мы ведем боевые действия с одной из самых сильных армий мира. И у них, кстати, все сценарии учений были спланированы таким образом, что можно понять, кого они видят в качестве настоящего противника. Он у всех сейчас один и тот же, его прекрасно знают. Даже начинается заход врага через страны Балтики и идет в Европу…

Все хотели понять, что такое гибридная война. Я пытался им объяснить, сказал, что во время учений применил военную хитрость всего лишь на четверочку по десятибалльной «гибридной» системе. То, что я дерзко действовал, мало спал, много ездил, а во время обороны города использовал массу хитростей, это малая часть того, что возможно сделать. Наш враг на востоке Украины действует гораздо изобретательней.

— Насколько полезны эти учения были лично для тебя?

— Очень важно знать структуру армии другой страны. Они подходят к учениям совсем иначе, чем мы, у них другое планирование. Благодаря прошлогоднему опыту, я уже ориентировался во всем этом, ходил на все брифинги батальонного и бригадного уровня, все взаимодействия на макетах изучил. За год я изучил процедуры НАТО, подтянул иностранный язык. Это помогало. Я не нуждался в переводчиках, благодаря чему не терялись тонкости информации. На следующих учениях, думаю, смогу работать еще интереснее. Надеюсь, нас будут и дальше приглашать как партнеров. Думаю, мы все же когда-то вступим в НАТО и тогда зайдем туда не как нищеброды, а как люди, которые будут ориентироваться в этой системе. Есть общепринятые правила, которые должны знать все. Это очень важно. Например, графические боевые документы пишутся одним языком. И когда они увидели, что мы им владеем, были приятно удивлены.

— Большая группа из Украины ездила?

— 130 человек. Все из 95 бригады, из 13-го батальона. Возглавлял группу старший контингента майор Петр Маснюк. А я был командиром роты, выполнял задачу в поле.

«ПАТРИОТ — ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ВЫПОЛНЯЕТ СВОЮ РАБОТУ ХОРОШО. ВОТ ЭТО САМОЕ ГЛАВНОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ ПАТРИОТИЗМА»

— Как давно служишь в армии?

— С 2010 года.

— С детства хотел служить в ВДВ?

— В принципе, да. Для меня слова «быть офицером» – не пустые. Не удивлю вас, сказав, что фильм «В зоне особого внимания» сделал свое дело. Я считаю, быть десантником — престижно. А защищать свою страну модно и популярно.

Я поступал в военный институт еще по миру, и представить себе не мог, что такое будет. Ирак, Афганистан… Мы рассматривали чеченские конфликты, знали: если ты становишься военнослужащим, то в любой момент должен быть готов защищать свою страну вне зависимости, какой будет враг.

У нас много определений слова «патриот». Каждый вкладывает свое значение. Для меня патриот — человек, который выполняет свою работу ХОРОШО. Вот это самое главное проявление патриотизма.

Когда я окончил институт, уже шла война, поэтому нас сразу отправили в зону боевых действий. Я приехал в Славянск, а первый мой выезд был под Старобешево, затем под Тельманово. Я участвовал в известном рейде по тылу противника. Первая боевая стычка случилась именно в его ходе. Это было под Тельманово. Но она была не существенной. Мое боевое крещение произошло все же на шахте Бутовка в январе 2015 года. С третьего раза мы взяли этот объект, не получалось сделать это раньше из-за вражеского заградительного артиллерийского огня. Я тогда выполнял обязанности командира роты.

Первый батальон нашей бригады заходил с фланга, а мы с фронта. Взяли под контроль шахту и держали ее. Стычки были, но особых боев не происходило. Потом уже начались серьезные обстрелы. На Бутовке я пробыл с 22 января по 11 февраля. Там мы выставляли секреты, наблюдательные посты, подавляли противника огнем, слушали их переговоры. Сепаратисты решили, что на Бутовке стоит минимум полк, хотя там людей было очень мало.

После Бутовки нам поставили задачу — штурм цементного завода возле Спартака. Там мы попали под артиллерийский огонь противника. Возле моего БТРа разорвался снаряд и сразу шестерых бойцов ранило, а трое погибли. Весь экипаж был нейтрализован… Десанты шли за броней, когда я пошел сказать водителю, что мы отходим и что нужно ускоряться. В этот момент прилетела мина. Я наполовину был в броне, пытался как раз докричаться до механика. А до этого шел между двумя парнями, которые погибли моментально…

Пришлось мне всех собирать, грузить в машину и уезжать… Мы находились в красной зоне, некогда было оказывать помощь. Там каждый кусочек земли был пристрелян, поэтому главным было выехать оттуда до Зенита. Потому на Дебальцево мое подразделение и не отправили – слишком мало людей оставалось в строю. Хотя я морально готов был ехать и туда…

«ПОНИМАЮ, ЧТО В АРМИИ МИЛЛИОНЕРАМИ НЕ СТАНОВЯТСЯ, НО СЕЙЧАС, Я СЧИТАЮ, НУЖЕН СВОЕЙ АРМИИ»

— Не было желания завязывать с войной, уволиться?

— Нет. Я считаю, нужно делать выводы, чтобы подобное не повторилось, тщательнее планировать операции, людей учить, чтобы они ориентировались в экстремальных ситуациях. Командиры любого уровня должны трезво размышлять и управлять боем. Важно помнить, что за тобой находятся люди, которые на тебя рассчитывают.

Если ты видишь убитых и раненых, уже ничего не вернешь. Какой смысл в такой ситуации истерить? Нужно принимать решения, чтобы максимально сохранить жизнь живых, раненых как можно скорее отправить к медикам, а погибших не оставить на поле боя. Такой алгоритм работы. И чем психологически будут тренированы командиры всех уровней, тем будет лучше.

Не скажу, что в 2015 году, когда мне было 22 года, я сразу был таким терминатором и мог все это делать. Было тяжело. Но тем не менее… Я учился. И постоянно продолжаю это делать. Боевой опыт — хорошо, но его нужно постоянно подкреплять знаниями, грамотно нужно уметь обосновать свои действия.

Разделилась ли моя жизнь до войны и после? Для меня все просто. Если на твою страну нападает соседняя, нужно брать оружие в руки и защищать свою родину. Так было со времен Киевской Руси. Украинцы всегда славились тем, что много времени провели в боях. Сейчас враг действует по-другому, но нас никогда нельзя было просто захватить. Мы всегда сражались за свою землю. И это нормально.

Я помню, как в 2014 году мы освобождали свою территорию десятками километров. Но и в 2017 году, когда в Верхнеторецком вернули под контроль Украины где 100 метров, где 200, а где и полтора километра, — это воодушевляет.

— Несколько месяцев назад ты летал в Англию. Чему там учился?

— Это были курсы штабного планирования в академии министерства обороны Британии. Отбирали туда из четырех претендентов двоих. Мы все проходили независимый отбор, принцип «кум, сват, брат» не работал. Собеседование проводили наш военный атташе и консул Британии в Украине. Я был единственным капитаном среди трех майоров. Но я не собирался отдать им свое место. Такой шанс — возможность поехать в Лондон, в их академию — в военной карьере может быть один раз. И мне повезло.

Я увидел, что они теоретики просто сумасшедшие. Практики у них очень мало. На каждой лекции на их теоретические предположения мог или уничтожить его, или сказать, имеет ли оно право на жизнь с точки зрения реальной войны. Но давал о себе знать языковой барьер. Домашние задания приходилось делать по ночам. Я переводил все их презентации, потому что не всегда понимал точно нюансы. Британцы же не думали, что в аудитории сидит целый капитан из Украины, который не идеально владеет английским. Приходилось подтягивать язык. Но тем не менее там ко всем относятся с уважением. Никогда не смеются, если ты чего-то не понял или не правильно произнес. Нам пришлось выступать перед публикой в сто человек, сто пятьдесят. Инструктору я сразу сказал: я буду говорить простыми словами, потому что заумных не знаю. «Говори так, как тебе удобно», — ответили мне. И по окончании курса у меня был самый высокий результат. Для тех, у кого английский — второй язык в стране, там есть номинация «Открытие». Это человек, который старался больше всех. И меня в ней отметили. Командир дивизии подписал и подарил мне книгу «Служить для того, чтобы побеждать». Когда вручал, сказал: «Офицер приехал из Украины. Старался, всегда подкреплял теорию примерами из своей практики…»

— Было время погулять по Лондону?

— Было, но на командировочные, которые дает Украина, не все себе можно позволить… Цены там высокие. Здорово было, что везде встречал соотечественников – и в Оксфорде, и в самом Лондоне. Наши есть везде.

— Ты будешь продолжать служить в армии?

— Уходить не собираюсь. Конечно, в армии миллионерами не становятся, но сейчас, я считаю, нужен своей армии.

Виолетта Киртока, «Цензор.НЕТ»

Источник – запрещённый фашистами РосГнусьПозора сайт «Цензор НЕТ»