О «ненавистниках России»

Ксения Кириллова: Обращение к друзьям

Если честно, мне до последнего не хотелось вмешиваться в спор, который продолжается уже вторую неделю между «воскресшим» Аркадием Бабченко и другими представителями российской оппозиции об участи «Мордора» и его обитателей. Но в связи с последним постом Игоря Эйдмана на эту тему я все же рискну поделиться некоторыми мыслями. Мне посчастливилось быть знакомой и с Игорем, и с Аркадием (правда, только виртуально), и потому мне очень хочется, чтобы оба эти искренних, смелых и ярких человека нашли общий язык. К тому же проблемы, поднимаемые Игорем, касаются более серьезных вещей, чем просто споры оппозиционеров в социальных сетях.

В частности, Игорь пишет: «Главная мысль многих «антипутинских» авторов: какой народ, такая и власть, Россия — Мордор, он должен быть уничтожен; спасайтесь, кто может, а остальные ответят за преступления своей страны. Кремлевская пропагандистская машина работает на создание именно такой картины мира в сознании россиян. Цель ее — дальнейшая консолидация населения вокруг власти, позиционирующей себя как единственного защитника от зловредных внешних врагов. Эта информационная кампания достаточно успешна. Но для большей эффективности нужно периодически предъявлять населению каких-то реальных «ненавистников России», бредящих уничтожением «русского Мордора». А с этим проблема. На Западе таких не сыскать днем с огнем. Украинские «бандеровцы» давно у публики оскомину набили. Нужен свежачок. Причем хорошо бы из числа россиян. Ненависть «предателей» еще болезненнее воспринимается массовым сознанием и эффективней консолидирует его вокруг власти«.

Как человек, годами профессионально занимающийся анализом российской пропаганды и социальных процессов, я не могу не согласиться с Игорем в этой части. Еще несколько лет назад я писала о том, как российская пропаганда играет на фобиях населения, создает образ врага и одновременно объявляет Путина единственным лидером, способным противостоять внешней угрозе. Действительно, Кремль не только использует, но и сам создает образы «ненавистников России». Мне приходилось наблюдать в публичном пространстве подобных «лже-диссидентов», которые изображали из себя едва ли не перебежчиков, и при этом жили в Москве, не испытывали ни малейших притеснений со стороны властей и регулярно выступали на главных пропагандистских каналах, громко крича там о своей «русофобии» и ненависти ко всему, что связано с Россией. Дискредитация образа диссидента — это любимый прием российских спецслужб и курируемой ими пропаганды, а создание соответствующего «портрета предателя» подходит для этого как нельзя кстати. Однако между подобными «профессиональными ненавистниками» и людьми, подобными Бабченко, существует одна очень серьезная разница.

Я уже писала об этом в своем «некрологе» по Аркадию и повторю это здесь: центральным пунктом мировоззрения Бабченко является не Россия, а жертвы ее агрессии. Из статьи в статью, по любому поводу Аркадий напоминает россиянам: где-то есть жертвы их страны, люди, на глазах у которых Россия ежедневно и цинично разрушает то, что они любят и берегут, убивает их близких, калечит их мирную жизнь. Он постоянно солидаризуется с этими жертвами и пытается донести читателям одну простую мысль: жертва не способна сочувствовать своим палачам. Именно на этом и основано его подчеркнутое безразличие к судьбе России: это не целенаправленная ненависть, а всего лишь то равнодушие, которое испытывает жертва к будущему агрессора, так как первичное и главное ее желание — остановить угрозу любой ценой.

Я читаю посты Аркадия на протяжении уже пяти лет и вижу, что почти каждый раз он пытается показать, что именно чувствуют жертвы российских войн, фактически говоря от их имени. Он много раз детально описывал то, что Москва творит в других странах, и только после этого писал, почему на этом фоне Россию воспринимают как общемировой источник зла. И самое главное в этом то, что Бабченко пишет абсолютную правду. Подчеркну: правда не в том, должен или не должен быть Мордор разрушен — речь сейчас не об этом. Правда в том, что за пределами России многие люди воспринимают эту страну именно так — как внешнюю угрозу, источник опасности, который должен быть остановлен любой ценой.

Игорь Эйдман пишет, что «на Западе таких не сыскать днем с огнем», но это не совсем верно. Я живу в США и постоянно вижу десятки и сотни обычных людей — активистов, которые создают группы и движения в социальных сетях и пытаются защитить свою страну от российской агрессии, мафии и пропаганды. И видя, как их страна меняется на глазах, как рушатся институты и ставится под угрозу сама суть американской демократии, поверьте, они испытывают к России те же чувства, которые воспроизводит в своих постах Бабченко. Сходны ощущения и у многих зарубежных экспертов, которые в силу своего статуса просто не могут высказать их вслух.

К сожалению, то, что пишет Аркадий Бабченко, является не только его личной позицией, но и отражением медицинского факта: нынешняя Россия несет беды и разрушения множеству стран, и, как итог, получает в ответ ненависть населяющих эти страны народов. Нет, совершенно не обязательно, что жители этих стран желают гибели всем россиянам, но им действительно нет дела до внутренних российских проблем, когда речь идет о защите их родины. На самом деле это очень простая мысль: если ваши близкие стали жертвами террористов, вы не задумываетесь о том, что у этих террористов где-то есть близкие и друзья. На первом месте для вас становится защита того, что вы любите, а уже потом — все остальное. И, нравится вам это или нет, а жертвам российской агрессии их страны действительно приоритетнее, чем судьба государства-палача и его народа.

«Вина» Бабченко лишь в том, что он стал выразителем этой точки зрения и внес ее в русскоязычное пространство. Уже после многих лет, устав вновь и вновь описывать реалии российских преступлений, он стал просто писать о том, что «Мордор должен быть уничтожен», не вдаваясь в детали. Но, опять же, если вдуматься, победа российского и сходных с ним видов фашизма в США и в Европе грозит катастрофой для всего мира, поэтому крушение путинского государства стало бы сегодня безусловным благом для человечества. Однако крах страны, даже в экономическом смысле этого слова, не может не сказаться на его жителях, и потому, действительно, всем живущим в России придется испытать на себе последствия такого краха. Это может казаться жестоким и несправедливым, однако, это суровая реальность [а я скажу после последней запятой: «однако, это только кажется. На самом деле это и есть высшая справедливость» — Ремарки «Слова»]. Если же путинизм одержит окончательную победу, это в конечном счете обернется гораздо более страшной бедой и для других стран, и для населения России. Так что, собственно, посты Аркадия Бабченко просто отражают эту суровую логику, пусть и порой слишком эмоционально.

А теперь переходим к самому сложному. Использует ли российская пропаганда посты Бабченко в своих интересах? Безусловно, использует. При этом вырывая его утверждения из контекста. В мире, создаваемом пропагандистскими СМИ, просто не существует никаких жертв российской агрессии, никаких преступлений, убийств, клеветы и травли. Но дело в том, что высказывания Аркадия и сходных с ним авторов, «очищенные» от этого контекста, действительно по форме перестают отличаться от пафосных признаний в «русофобии» как штатных московских «ненавистников», вполне комфортно существующих на деньги федерального бюджета, так и откровенных провокаторов. Российская пропаганда в принципе пытается использовать в своих интересах все на свете, включая даже вещи, формально направленные против нее. Верно и то, что ей легче использовать русскоязычные посты известного автора, чем выискивать в соцсетях чьи-то малоизвестные англоязычные высказывания.

Пропагандистские СМИ действуют сходно с бандой гопников в школьном классе: они травят жертву, доводя ее до исступления, а потом, когда объект травли срывается, довольно показывают на него пальцем, голося: «Видите, мы же говорили, он всегда был неадекватным!». Эта старая, как мир, тактика, работает не только в детском коллективе, но и на уровне целых государств. Исстрадавшиеся, затравленные, уставшие доносить правду до равнодушных циников, пережившие смерти близких, угрозы, покушения и прочее, люди неизбежно срываются, устают разъяснять одно и то же, и дают волю эмоциям, что тут же радостно подхватывается бандой провокаторов. Все причины, приведшие к таким высказываниям, просто игнорируются, мотивы извращаются, и остается только тот результат, которого добивались гопники. Конечно, теоретически мы все знаем, что на подобного рода провокации нельзя «вестись», но корректно ли упрекать жертву в том, что она рано или поздно начинает ощущать себя, как жертва, и уже не в силах скрывать своих чувств? И уж тем более, если эта жертва чувствует ответственность не только за себя, но и за других, ей подобных, чью боль она считает своим долгом также выразить и донести? И если уж начистоту, неужели вы всерьез думаете, что без постов блогера Бабченко отношение россиян к Путину было бы другим?

Поэтому в этом, ненужном, в общем-то, споре, по-своему правы оба. Как аналитик российской пропаганды, я полностью могу подтвердить правоту Игоря Эйдмана, но как человек, ежедневно общающийся с жертвами российских преступлений за рубежом, я благодарна Аркадию Бабченко за то, что он постоянно пытается ввести в информационное пространство россиян боль этих людей и показать, чем для них стал «Мордор».

К чести Игоря нужно сказать, что он тоже является жертвой преступлений Кремля. Вспомним, что это его кузена убили на мосту, а сам он уже давно не может вернуться на родину. И потому, безусловно, заслуживает уважения тот факт, что у него хватает сил и выдержки ставить борьбу с российской пропагандой выше, чем личные эмоции. Однако важно понять, что все мы, хоть и объединенные общей бедой, очень разные люди. У нас разная степень выдержки, разные таланты, методы и цели работы, все мы по-разному эффективны в разных областях. У нас разные страны, различная степень самоидентификации с тем или иным народом, разные приоритеты, наконец! Кому-то важнее будущее России, кому-то — Украина и жертвы войны, кому-то — те страны, в которых они живут. Гарри Каспаров, к примеру, давно живет в США, и американские проблемы затрагивают его не меньше, чем российские. Кто-то эффективен в антикоррупционных разоблачениях, кто-то — в борьбе с пропагандой, а кто-то — в том, чтобы помогать и поддерживать зарубежных жертв России и стать выразителем их менталитета. Но мне хочется верить, что все эти люди объединены общей целью — остановить продолжающееся зло.

И то, что пишет Бабченко, и выводы Эйдмана — это, на самом деле, разные части одной большой правды. То, что жертвы российской агрессии часто желают «краха Мордора», не слишком задумываясь о судьбе его обитателей — это тоже правда, и она не перестает быть таковой, если мы начинаем ее игнорировать. Эта правда не исчезнет, даже если Аркадий Бабченко перестанет писать свои заметки. Бабченко и подобные ему люди — это прямое следствие российской агрессии, естественный и эмоциональный ответ на преступления Москвы, и чем больше совершается этих преступлений, тем более радикализуются их жертвы. И если уж мы хотим бороться с российской пропагандой, как мы сможем делать это, скрывая от россиян правду — сам факт существования таких людей, живой пример жертв путинского режима? Да, эти жертвы ведут себя подчас несовершенно, но это несовершенство — тоже жестокая правда жизни. Реальные жертвы — это не святые страдальцы, а уставшие и до предела травмированные люди. Опять же, можем ли мы винить их за это?

И потому в сложившейся ситуации я вижу только один возможный выход. Да, российская пропаганда использует поведение своих жертв в своих интересах, и избежать этого невозможно. Но что мешает нам самим «использовать» (в хорошем смысле слова) позицию друг друга? Разные части правды на самом деле не противоречат друг другу, но лишь раскрывают полноту картины. Да, Россию действительно начинают ненавидеть и бояться за рубежом, и это — прямое следствие внешней политики Кремля. Дело в том, что действия Кремля, как самоисполняющееся пророчество, уже привели к желанному для Путина результату — у России в самом деле появились враги. Игнорировать этот факт бессмысленно и даже вредно.

Однако важно показывать, что консолидация россиян вокруг Путина ведет не к защите от внешних врагов, а, напротив, к увеличению их числа. Россиянам нужно знать, что поддержка Путина — это угроза не только экономическому благосостоянию обывателей и их свободам, но и их безопасности, поскольку именно Путин, его агрессия и вмешательство в дела других стран является причиной того, что у России появляются враги.

Именно мысль о том, что Путин — это война, пытался донести до россиян покойный Борис Немцов, и, возможно, именно за это поплатился жизнью. И я уверена, что человек с умом и талантом Игоря Эйдмана тоже без труда сумеет донести эту мысль, а посты Аркадия Бабченко, возможно, послужат хорошей иллюстрацией к этому тезису и в таком случае станут подспорьем в работе Игоря, а не помехой в ней.

Да, у нас нет доступа к заветной «телевизионной кнопке», но мы можем хотя бы попытаться уважать и понимать позицию друг друга, и стараться использовать ее против кремлевской пропаганды, а не спорить бесконечно друг с другом. Если мы говорим о демократии и либеральных ценностях, первый шаг к этим идеалам — это позволить друг другу самим выбирать, чьи интересы нам приоритетнее, с кем нам органичнее себя идентифицировать и кого защищать, а главное — что чувствовать и что любить. Нельзя обесценивать боль и мировоззрение жертв российской агрессии и набрасываться на ее выразителей, тем более что это все равно не приведет к конструктивному результату.

Максимум, что могут сделать те, у кого еще остались силы разговаривать с российской аудиторией — это разъяснять россиянам, почему именно такое негативное или равнодушное отношение к их стране встречается все чаще, и какие последствия это может нести для них. К примеру, лично я, насколько хватало сил, пыталась разъяснить россиянам мысли Аркадия более мягко, без оскорблений и проклятий, четко объясняя, какое зло творит их страна по всему миру: не только в Украине, но и в США, в Европе, не говоря уж про постсоветское пространство. Я понимаю, что мои статьи поэтому труднее привести как пример «ненависти», однако при желании возможно извратить любые мысли — и мои, и даже Игоря Эйдмана. Поверьте, для российской пропаганды нет ничего [не]возможного.

Мы не в силах повлиять на лжецов и клеветников, но только от нас зависит, как мы будем относиться к позициям друг друга: как к возможности использовать разные части правды для того, чтобы максимально полно показать, к чему привела политика Кремля, и как она отражается на разных странах и судьбах; или как к поводам для бесконечных споров. И те, кто ежедневно рискует, живя в России, и пытается изменить мировоззрение россиян, говоря с ними о коррупции и социальных проблемах, и те, кто защищает жертв российской агрессии и пытается донести их голос до обитателей «Мордора», и те, кто занимается аналитикой и старается противодействовать «активным мероприятиям» Москвы — у всех этих людей есть своя правота, своя боль, свой страх, свои травмы, свой, отличный от другого опыт, а потому им просто нет смысла спорить друг с другом.

Ксения Кириллова