Россия снова хочет

Да, но у Запада уже голова болит. Хотеть рашка-говняшка может что угодно и сколько угодно. Но кому на Западе, кроме продавшихся Лубянке, захочется дружить с фашистскими скотами? С ними дружили, пока по ошибке считали людьми. Но это – в прошлом.

Россия снова хочет дружить с Западом

Однако западное общественное мнение враждебно относится к РФ

Мы опять хотим дружить. Понятно, с кем. С Западом, конечно. Это основной мессидж «русского Давоса» в Питере.

В разных вариациях и в разном исполнении Кремль убеждает либеральный мир: «Мы не хотим конфронтации, готовы быть вашим партнером и вообще «зла не держим»».

Стремление Кремля вырваться из изоляции и санкционного режима понятно. Разве можно быть Державой, находясь в политическом гетто? Разве можно оставаться «бензоколонкой» Запада, кусая его за ноги?

Но возникает проблема: каким образом представить отступление и геополитический провал, как победу? И как обеспечить взаимность либерального мира? Мы готовы снять контрсанкции, говорит Путин. А если Европа обманет и не пойдет навстречу? Еще более серьезной проблемой для Кремля является невозможность отказаться от антизападничества, как мобилизационного механизма и легитимации власти — ведь других у него нет! А дружить и воевать с Западом одновременно в общественном сознании требует особо изощренной эквилибристики. Тем более, когда конфронтация с Западом и для политического класса, и для части общества стала образом жизни. Доказательством чему явился марсельский фанатский шабаш. А облет американских авианосцев является привычным для нас способом принуждения к любви. Других-то тоже нет!

Что же Запад? В лице приехавших на Петербургский экономический форум председателя Еврокомиссии Жана-Клода Юнкера и итальянского премьера Маттео Ренци (прохиндей Саркози никого, кроме себя, не представлял) Запад подтвердил, что торг неуместен и санкции снимет в обмен на выполнение Минских договоренностей по Донбассу. Вот незадача. Эти договоренности должны были стать западней для Украины, а стали ловушкой для России.

Но даже если в конце года западные санкции в отношении России будут сняты, новая реальность вряд ли будет для нас благоприятной. Ирония в том, что Кремлю реально удалось изменить Запад, заставив его отказаться от идеи, которая определяла его отношение к России в течение последних 25 лет — стремления к ее интеграции. Сегодня такой идеей стало недоверие, которое приобретает очертания сдерживания и сотрудничества по необходимости. Запад с подозрением относится к российской поддержке антисистемных правых и левых сил в своих странах. Запад сумел оправиться от российских контрсанкций и переориентироваться на другие рынки, тем самым снизив свою зависимость от России. Политические силы, которые в западном обществе лоббируют интересы Москвы, являются маргиналами.

Но самое главное: западное общественное мнение враждебно относится к России. Вот пример: сегодня только 14% немцев считают Россию страной, которой можно доверять, и 58% говорят, что санкции в отношении России нужно сохранить. Скандалы с российскими футбольными фанатами только закрепляют в западном сознании образ русского, который запечатлен на карикатуре «Charlie Hebdo»: пьяного неандертальца, от которого нужно наглухо задраить двери своего дома. Так что общественное мнение не позволит западной элите переориентироваться на объятия с Москвой. Это мир, который Россия сама создала вокруг себя.

Попытка вернуться в старую песочницу, увы, не получится. И непонятно, как «бензоколонка» сохранит державность, когда Запад перестанет играть в поддавки.

Лилия Шевцова — российский политолог, доктор исторических наук, старший научный сотрудник Brookings Institution