Стокгольмский синдром

Ксения Кириллова

Многих западных политиков и исследователей волнует вопрос, нужна ли российскому народу демократия. Однако сам вопрос, на мой взгляд, в данном случае поставлен некорректно. Большинство россиян имеет смутное представление о западных ценностях, поскольку в связи с самим термином «демократия» у них возникает деструктивный ассоциативный ряд, во многом внушенный пропагандой (революции, анархия, нищета, одобрение войны против несогласных и так далее).

Однако это – не единственная причина, по которой россиянам свойственно не только безропотно принимать авторитарный строй, но и пытаться максимально сблизиться с властью.

Во-первых, в России так и не сложилось опор, позволяющих человеку быть относительно независимым от государства. Даже в относительно свободные 1990-е в стране не возникло по-настоящему неприкосновенной частной собственности, независимых судов и культуры уважения личности.

Да, западный человек тоже должен быть готов к определенным финансовым рискам. Он может предположить, что в случае серьезных финансовых проблем может потерять жилье при еще не выплаченной ипотеке. Однако такому западному обывателю довольно трудно представить, что его собственность – гараж или дом на садовом участке – могут снести без суда и следствия лишь потому, что она оказалась на пути незаконной застройки, а уголовное дело не будут возбуждать в течение пяти лет (реальный случай из моей журналистской практики). Американец или англичанин не ожидает, что в доме, который он купит, невозможно будет жить, поскольку он построен с нарушением строительных норм, а городская администрация, тем не менее, приняла его в эксплуатацию, за огромные откаты от строительной фирмы (другая реальная история).

Любой человек способен столкнуться в России с беспределом, и затем – с тщетными попытками отыскать правду. Некачественная медицина, депутатский сынок за рулем автомобиля, сбивший вашего ребенка прямо на тротуаре, вредные выбросы в атмосферу – прямо в сторону вашей дачи, рейдерский захват предприятия – таких примеров множество. Даже самый «патриотичный» россиянин в глубине души понимает, что в его стране что угодно может случиться с кем угодно. Единственной возможностью (хотя и не гарантией) избежать этого является лояльность государству, причем настолько активная, чтобы государство об этом знало. Иных способов защиты россиянин для себя не видит.

Во-вторых, человеку, который столкнулся с коррупцией, практически невозможно защитить свои интересы обычным правовым путем. А если он прибегнет к формам активного протеста, то автоматически попадет в разряд «врагов и предателей». В мирных выступлениях за честные выборы Кремлю мерещится революция и «спонсируемый Западом вооруженный переворот», в выступлениях врачей против медицинской реформы – «проплаченная акция ЦРУ», в борьбе за права человека – попытка «сменить власть в России», в акциях в поддержку иностранного усыновления российских сирот – «действия в интересах США», в антивоенных призывах – государственная измена и действия «пятой колонны», в борьбе с коррупцией – «либеральные происки врагов».

Власть не оставляет людям шансов на компромисс, оставляя гражданина перед выбором: «все или нечего». Либо ты должен безоговорочно принимать все, что делает власть – включая расправы с неугодными и военные преступления, либо ты автоматически становишься врагом и изменником. Режим ясно дает понять, что не пойдет на уступки, что будет воевать с собственными гражданами из-за малейшей попытки выразить недовольство, но не станет прислушиваться даже к самым законным просьбам и требованиям.

Вспоминаю историю доктора педагогических наук Ларисы Палюшиной, которая разработала проект, способный решить проблему очередей в детских садах Ульяновской области. Губернатор не проявил к ее разработкам никакого интереса, хотя проект получил положительную рецензию из Российской академии образования. В результате весной 2012 года Палюшина пришла в палаточный лагерь «Оккупай Абай» (где мы с ней и познакомились), чтобы хотя бы так обратить на себя внимание чиновников – в наивной надежде, что они выйдут к собравшимся и выслушают их требования. Однако никто, кроме полицейских, на Чистопрудный бульвар так и не вышел, а через несколько дней участников акции и вовсе задержали, объявив лагерь «диверсионным» проектом.

Понятно, что прилепить на себя ярлык «пятой колонны», пойти на то, чтобы тебя противопоставили всему обществу, может идейный человек, имеющий убеждения и готовый их отстаивать, а не обыватель, столкнувшийся с несправедливостью. Большинству кажется верным, скажем, донести на соседа и таким образом обеспечить себе защиту государства и помощь в решении проблем, чем самому попасть в разряд «неблагонадежных».

Российские власти сделали все для того, чтобы лишить человека собственных опор в жизни

В-третьих, российская пропаганда уже несколько лет активно внушает, что любое недовольство властью заканчивается кровью. Внушив людям этот страх, Владимир Путин прочно привязал гарантии стабильности к своей личности. В результате у многих в головах возникла определенная связка: Путин – единственная возможность сохранить нормальное существование страны в экстремальных условиях. Военизированная пропаганда своими россказнями о внешних врагах искусственно создает этот эффект экстремальных условий. В результате срабатывает ассоциация: Путин – единственный, кто может спасти страну.

Создание иллюзии «осажденной крепости» пришлось здесь как нельзя более кстати, поскольку обычный человек прекрасно понимает свою неспособность влиять на события большого масштаба. В том, что касается международных дел, единственным способом сохранения внутренней эмоциональной связи с Россией многие видят поддержку проводимого властью курса: у обывателя возникает ощущение, что и он автоматически попадает в число тех, кого «сильный президент» защитит от внешних угроз.

Российские власти сделали все для того, чтобы лишить человека собственных опор в жизни. Пропаганда предлагает россиянам иллюзию собственной значимости, которую дает увлечение геополитикой. При этом ложь федеральных каналов вполне устраивает общество, поскольку дает ощущение приобщенности к значимым масштабным процессам. Следовательно, до тех пор, пока экономические трудности не станут по-настоящему катастрофическими, большинство россиян будет до последнего держаться за видимость государственной защиты и пропагандистские суррогаты, а значит – демонстрировать лояльность власти.

Ксения Кириллова – журналист, бывший корреспондент «Новой газеты» (Екатеринбург), живет в США

Источник – Радио «Свобода»

Думаю, автор большая оптимистка, если пишет: «Следовательно, до тех пор, пока экономические трудности не станут по-настоящему катастрофическими, большинство россиян будет до последнего держаться за видимость государственной защиты и пропагандистские суррогаты, а значит – демонстрировать лояльность власти».

Ведь из написанного следует, что переход экономических трудностей в разряд катастрофических прекратит поддержку власти со стороны большинства россиян.

А на самом деле всё обстоит гораздо хуже. Катастрофические трудности приведут к сносу этой власти путем вот того самого, «бессмысленного и беспощадного», затем — к утверждению другой такой же, за которую опять «большинство россиян будет до последнего держаться«.

Это — неизлечимо.