Национал-патриотические дебаты

Игоря Яковенко

Еще раз о том, почему с фашистами и убийцами надо говорить только в суде

Дебаты между Навальным и Гиркиным состоялись. И это хорошо. Прежде всего, потому, что в забетонированном поле российской публичной политики любые дебаты – это благо. Даже такие. Ну, и кое-какие нюансы стали видны еще отчетливее.

Чтобы говорить об итогах дебатов, надо понять какие цели ставили перед собой их участники. Гиркин заявил, что идет на дебаты, чтобы доказать, что Навальный не настоящий националист и не настоящий патриот. Это декларированная цель. Наверное, была еще цель напомнить о себе, вернуть былую популярность. Забегая вперед, скажу, что этой цели Гиркин в какой-то степени добился. Навальный позволил ему вылезти из фашистского гетто, где он пребывал, и предъявить миру свои имперские человеконенавистнические взгляды.

Навальный сказал, что идет на дебаты, чтобы забрать голоса националистов и объяснить, что Гиркин плохой националист. Виктор Шендерович, комментируя согласие Алексея Навального на эти дебаты, представил политика в виде грибника, который идет по лесу и собирает голоса избирателей: вот тут на полянке есть немного, а вот еще под елочкой. Разница между грибной охотой и охотой за голосами избирателей в том, что подберезовики и грузди, оказавшись в одной корзинке, не начнут выяснять отношения, и в знак протеста никто из них из корзинки не выпрыгнет. С голосами избирателей такое может случиться. Мне трудно представить себе сторонника русского фашиста и серийного убийцы Гиркина, который после этих дебатов перешел на сторону Навального. Не думаю, что кто-либо из сторонников Навального стал симпатизировать Гиркину.

Реальных итогов этих дебатов два. Во-первых, Гиркин из рук Навального получил статус русского фашиста федерального уровня. Во-вторых, Навальный публично продемонстрировал целый ряд малопристойных высказываний, после которых, возможно, от него отмежуется некоторая часть его сторонников из числа тех, кто считает для себя приоритетом ценности свободы, прав человека и уважения к международному праву. Впрочем, скорее всего, эта потеря будет незначительной.

Первый раунд, в котором шел разговор о борьбе с коррупцией комментировать сложно, поскольку Гиркин в качестве оппонента по вопросам экономики смотрится примерно так же как Шариков в дискуссии по высшей математике. Впрочем, и тут Гиркину удалось «блеснуть» знаниями марксистской «политической философии», которую, оказывается, придумал не Маркс, а это сделали какие-то известные Гиркину люди задолго до него. Удивительно, что Алексей Навальный, закончивший Финансовую академию и прослушавший весьма престижный курс в Йельском университете дал себя втянуть в абсурдный спор, причем, в терминах, навязанных человеком, девственно невежественным в вопросах экономики. Микро-дискуссия Навального с Гиркиным по поводу того, что есть базис, а что – надстройка в какие-то моменты напоминала спор о количестве ангелов на кончике иглы, причем в этом споре зачем-то принял участие атеист.

Уже в первом раунде, выявилась главная проблема Навального в этих дебатах. Проблема спора с русским фашистом и сторонником имперских войн с позиций «разумного национализма». Поскольку дискуссия шла не по базовым вопросам, а по оттенкам национализма, то в э этом споре Навальный постоянно использовал терминологию оппонента. Сходу согласился с термином «компрадорская элита», которым имперцы в диапазоне от Делягина до Зюганова обзывают всех сторонников европейской интеграции России. Затем зачем-то назвал путинское окружение «безродными космополитами». Навальный никогда не был замечен в антисемитизме, хотя и демонстрировал политическую близость с антисемитом Мальцевым. Видимо, говоря о «безродных космополитах», он надеялся подобрать и этот антисемитский электорат? И, наконец, полное слияние с Гиркиным по поводу проблемы русских как «самого большого разделенного народа».

Навальный не фашист. Но стремление подобрать фашистский электорат вынуждает его скатываться к соответствующей риторике, поскольку термин «разделенный народ» лежал в фундаменте гитлеровской идеологии, обосновывающей агрессию рейха, а сегодня является основой идеи путинской войны против Украины.

Во втором и третьем раундах Гиркин и Навальный пытались обвинить друг друга в близости к позициям Путина, а также доказать, кто из них настоящий националист. При этом Навальный принялся козырять тем, как он в свое время вместе с Захаром Прилепиным создавал вполне нацистское движение НАРОД. Полагаю, что те сторонники Навального, кто убеждают сегодня себя и окружающих, что национализм Навального остался в прошлом, постараются в своем сознании как-то вырезать этот фрагмент дискуссии.

Особое разочарование постигло тех, кто ждал от Навального жесткой позиции в отношении преступлений Гиркина. Вопрос о сбитом Боинге задал один из слушателей и Гиркин на него ответил с детской простотой: «Это не я». И Навальный своим молчанием подтвердил, что тут нечего дискутировать: раз говорит человек, что он не сбивал самолет, какие тут могут быть вопросы?

Еще более странный ответ Навального на вопрос слушателя, считает ли он Гиркина военным преступником. Алексей Навальный вдруг включил адвоката и заявил, что это вопрос к суду, а он, Навальный, назвать человека военным преступником категорически отказывается. Правда, сам Навальный почему-то не ждал решения суда по членам «Единой России», когда вполне справедливо называл ее «партией жуликов и воров». Очень сомневаюсь, что Алексей Навальный согласится с тем, чтобы его называли «мошенником», хотя именно так его назвал путинский суд. Позиция «правового фетишизма», уместная для судьи, работающего в условиях правового государства, выглядит крайне странной для российского политика, действующего в стране, где преступники гуляют на свободе, а в тюрьме сидят невиновные.

Возможно, самыми отвратительными были «бухгалтерские» аргументы Навального против российской агрессии в Украине. Главная претензия Навального к Гиркину в том, что «война, которую вы начали, это дорогая вещь». У нас в России в больницах нет бинтов и йода, и поэтому Россия не может позволить себе вести войну (!). То есть, убивать людей нехорошо не потому, что их убивать просто нельзя, а потому, что это затратный способ решения проблем. «Денег на эту войну у России нет!», — горячо убеждает своего оппонента Навальный. Видимо, когда Россия станет богаче и в больницах появятся бинты и йод, Навальный будет готов еще раз обсудить с Гиркиным вопрос войны с соседними странами.

Спор русского националиста с русским фашистом изначально проигрышен для русского националиста в силу недосказанности и поэтому ущербности его позиции. Позиция Гиркина ясна и проста: «взял трехлинеечку и пошел убивать». И дальше вопрос фашиста националисту: «я вот так защищал русский мир, а ты как братьев своих защищаешь? Бандерофашистам сдаешь на муки?». И если изначально соглашаться со всем гиркинским бредом про «русский мир», про «разделенный народ», про «компрадорскую элиту», про то, что есть русские и есть все прочие, то нету у националиста Алексея Навального методов против Игоря Гиркина. Зря он, конечно, согласился на эти дебаты…

Источник – «Блог Игоря Яковенко»

Нащёлкал качественно

Так-то бы всё хорошо, и Игорь Яковенко по ушам Навальному нащёлкал качественно. Не знаю уж, как так Гиркин, – не смотрел и не собираюсь, но Яковенко сделал это качественно.

Один только нюанс у него хромает: он совершенно справедливо выписал люлей Навальному по поводу «суда». Не откажу себе в удовольствии процитировать это фрагмент полностью:

«Еще более странный ответ Навального на вопрос слушателя, считает ли он Гиркина военным преступником. Алексей Навальный вдруг включил адвоката и заявил, что это вопрос к суду, а он, Навальный, назвать человека военным преступником категорически отказывается. Правда, сам Навальный почему-то не ждал решения суда по членам «Единой России», когда вполне справедливо называл ее «партией жуликов и воров». Очень сомневаюсь, что Алексей Навальный согласится с тем, чтобы его называли «мошенником», хотя именно так его назвал путинский суд».

И всё бы классно, кабы не поставил мэтр подзаголовком к своей публикации фразу «с фашистами и убийцами надо говорить только в суде», забыв уточнить о каком суде он говорит.