В небе над Алеппо

Россия в небе над Алеппо

Наступление сил Асада захлебнулось, а Россия ищет выходы из сирийского конфликта

Валентин Барышников

Войска Асада при российской поддержке с воздуха атаковали силы оппозиции, а тем временем экстремистская группировка «Исламское государство» атаковала войска Асада.

Так выглядит головоломная картина многостороннего противостояния на севере Сирии у стратегически важного города Алеппо.

Боевики «ИГ» захватили несколько позиций правительственных войск недалеко от Алеппо, в районе города Зафира идут ожесточенные бои. Эти поступающие из Сирии сообщения могут казаться очередными локальными боевыми сводками, и их важность нуждается в объяснении – это может обернуться тяжелым поражением для президента Сирии Башара Асада, на стороне которого своей авиацией действует Россия.

Наступление «ИГ» грозит перерезать единственный путь снабжения сил Асада на севере. Алеппо – некогда крупнейший город и финансовый центр Сирии, находится на пересечении стратегических дорог, и в середине октября в этом районе началось наступление правительственных войск при поддержке иранских военных, боевиков группировки «Хезболла» и российской авиации.

Чтобы представить себе, что означает наступление в районе Алеппо, необходимо взглянуть на карту: это разделенное на три сектора пространство, где на юге – территории, подконтрольные Асаду, на северо-западе – оппозиционным группировкам, на северо-востоке – «ИГ». Линия фронта причудливо изгибается спиралью.

Силы Асада отбили у оппозиции несколько населенных пунктов вблизи Алеппо. Затем, насколько можно судить, наступление остановилось. Как утверждает «Голос Америки», у этого есть два важнейших фактора: приток в ряды повстанцев свежих сил и значительное увеличение поставок противотанковых ракет TOW. Представители повстанцев, беседовавшие с «Голосом Америки», говорили о том, что причиной появления большого числа рекрутов стало участие в войне России.

Боями между правительственными и оппозиционными силами воспользовались боевики «Исламского государства». Как пишет аналитический центр «Стратфор», в начале наступательной операции правительственных войск повстанцы ослабили позиции соприкосновения с «Исламским государством», отправив подкрепления в провинции Хама, Идлиб и на юг Алеппо. В результате «ИГ» перешло в наступление и заняло новые территории на севере Алеппо. Сейчас уже правительственные войска, сосредоточившиеся на боевых действиях с оппозицией, стали жертвами «Исламского государства». Силы Асада, замечает «Стратфор», не могут себе позволить лишиться единственного пути снабжения на север, в Алеппо, и в зависимости от успешности их действий это окажется лишь временным отступлением или «потенциальной катастрофой».

Сирийская оппозиция неоднократно заявляла, что именно она является основной целью бомбардировок российской авиации, а Соединенные Штаты предупреждали, что российская военная кампания в Сирии на стороне Асада ослабляет оппозицию и тем усиливает «Исламское государство». Баланс сил в сирийской войне, очевидно, сместился.

«Есть много информации о том, что наступление (правительственных войск на силы оппозиции. – РС) захлебнулось. Нет подтверждения с российской стороны, но по разным высказываниям можно понять, что они в не слишком выгодном положении. Очевидно, сопротивление оказалось более серьезным, чем предполагалось», – говорит Цви Маген, эксперт израильского Института проблем национальной безопасности, в прошлом военный, глава одной из израильских разведслужб, который в 90-е был послом Израиля в России.

Маген родился в Советском Союзе, в Сибири, в 50-е годы его маленьким мальчиком родители вывезли через Польшу в Израиль, где он и вырос. Комментируя в интервью Радио Свобода российскую воздушную кампанию в Сирии, Маген замечает:

– Россия в этом наступлении участвует только как воздушная поддержка, хотя, как я понимаю, россияне участвовали в планировании. Но кто ведет наступление на практике – это армия Асада, и она не бог весть в каком шикарном состоянии находится, и там находятся иранцы, их недостаточно, и какие-то остатки «Хезболлы». Поэтому нет ничего удивительного, что все застопорилось. Даже если бы это была более серьезная наступательная сила, необязательно у них это бы получилось. Но это еще не значит, что это окончательная картина, еще все может измениться.

Представьте, Алеппо – один из больших городов, как Хама, Хомс, Дамаск. Эта цепь городов (тянущаяся с севера на юг страны. – РС) для правительственных сил с россиянами чрезвычайно важна, и они пытаются захватить или выровнять линию вдоль этих городов. Алеппо – очень важный населенный пункт и сам по себе, и в стратегическом отношении – это важный перекресток дорог в направлении «восток – запад», в сторону побережья, и в направлении «север – юг». Там находится в основном, что называется, умеренная оппозиция, повстанцы, «Свободная сирийская армия», все эти группировки, которые действуют вдоль этой цепи городов, часть из которых они захватили. И правительственные силы пытались, до этого момента безуспешно, их оттуда выдавить. Это наступление направлено на то, чтобы захватить эту линию, поэтому бомбили их в течение всего последнего месяца россияне. Вероятнее всего, недостаточно эффективно. Параллельно, действительно, есть вылазки «Исламского государства» во всех этих направлениях. Но у них нет серьезной группировки в этом районе, они распылены по всей территории Сирии, в частности, в ее восточной части. Поэтому я их всерьез сейчас не воспринимаю в районе Алеппо. Но все может быть.

– На каком уровне действует там российская авиация? Насколько это меняет картину военных действий?

– Это практически основная авиационная составляющая кризиса. Сирийская авиация практически не присутствует с оперативной точки зрения. Они могут наносить отдельные удары, но фактически это несерьезно. Иранцы, которые там есть, своей авиации на месте не имеют. Единственная воздушная боевая сила, которая там есть, это российская. И конечно, самолеты, которые задействовала Россия, на порядок выше того, что имелось у сирийцев. Насколько они эффективны – другой вопрос. Хотя они дают очень внушительные цифры воздушных атак, на практике их недостаточно, по-моему, и они работают на износ. Они продолжают бомбить те же места, но повстанцы продолжают сопротивляться, и «ИГ» на это никак не реагирует. Очень может быть, что они недостаточно эффективны. Но «ИГ» бомбят и американцы, и не только они, уже который месяц, и тоже эффекта нет. Так что это не столь серьезный вид военных действий, который может изменить обстановку. Это может быть вспомогательной силой, чтобы воздействовать так или иначе, но достаточно ограниченно. И не это, по-моему, основная задача, а, вероятно, задача более стратегическая или политическая. Если бы хотели или было бы очень нужно, они могли бы ввести туда более широкий контингент и вместо двух эскадрилий, 30 с чем-то самолетов, могли послать и 100, и 200, и это бы изменило обстановку. Но этого они не делают, и на большее, наверное, рассчитывать пока не следует.

– Как относятся в Израиле к тому, что происходит в Сирии? И что выгодно Израилю в этой ситуации? Глава вашего института Амос Ядлин вместе с Кармит Валенси написали статью, в которой говорится: «Несмотря на высокий уровень осложнений, созданных участием России в Сирии, – или возможно, именно по этой причине – Израиль должен вовлечься в активные действия по смещению Асада и нанесению стратегического поражения Ирану в Сирии, сотрудничая с региональными и международными игроками, разделяющими интересы Израиля».

– У Израиля нет непосредственного интереса на чьей-нибудь стороне в Сирии. Что же касается России, это отдельный вопрос, есть интерес скоординировать с Россией те или иные действия во избежание проблем. Во всяком случае, нет интереса конфликтовать с Россией, и это взаимное ощущение, по-моему. Что касается непосредственно обстановки в Сирии, там ныне находятся силы коалиции, возглавляемой Россией, и в которой участвуют Иран, армия Асада, «Хезболла» – эта формула является неприемлемой для Израиля. В виду наших границ эта группировка рассматривается как потенциальная угроза. Есть разные мнения, что следует делать. Любое решение в Сирии, при котором в ней остаются вооруженные силы Ирана, «Хезболла» или другие шиитские группировки, которые там обитают, Израилем воспринимается негативно. Вместе с тем, в Израиле рассчитывают, что у России в отношении Израиля нет каких-то негативных целей в будущем, поэтому даже есть оптимисты, которые утверждают, что Россия сможет сдерживать иранцев и других. Дальнейшее будет результатом переговоров, – по-моему, начинается политическая составляющая этого конфликта, и все будет направлено в новое русло. С другой стороны, у меня ощущение, что у России с Ираном складываются не бог весть какие позитивные отношения в том, что касается будущего их взаимодействия в Сирии. У каждой страны есть свои интересы.

– Но получается, что в Сирии создана ось – Ирана, который является главным врагом Израиля, группировки «Хезболла», которая имеет огромную историю противостояния с Израилем, и режима Асада, который они поддерживают и который одновременно поддерживает Россия. И Россия говорит, что не сдаст Асада. Это формула долгосрочного союза. И Россия может не иметь планов против Израиля, но получается, что она на долгое время объявляет себя союзником сил, которые Израилю противостоят.

– Тут есть проблема. Но мы не выбираем соседей, и нам предстоит в обозримом будущем сожительствовать с Россией на одном геополитическом пространстве, и это было решено не Израилем, это свершившийся факт, поставленный перед нами. Израилю надо находить те или иные условия сосуществования. С другой стороны, россияне более покладисты, более удобны, менее враждебны, чем просто Асад, чем просто Иран, поэтому ее присутствие может быть и сдерживающим. Было бы лучше, чтобы этого не было, но и не так страшно, если это есть.

– А кто-нибудь в Израиле вспоминает события Ливанской войны 1982 года, когда противостояние привело к прямому столкновению советских и израильских военных?

– В Египте в 1970 году было прямое столкновение с очень плачевными результатами для советских вооруженных сил. Там было сбито в одном воздушном бою пять советских самолетов, без потерь со стороны Израиля. В Ливане в 1982 году была полностью уничтожена самая большая в мире тогда, и, по-моему, до сих пор, группировка противовоздушной обороны, вся советская, и было сбито около 80 самолетов Сирии без единой потери со стороны Израиля. Это были два основных боевых столкновения, и таковы результаты. Это, по-моему, очень хорошо помнят и в России тоже.

– А сейчас нет опасений в Израиле, что нынешние события приведут к такому сценарию?

– Нет опасений, и нет вообще такой оценки, учитывая, что у России нет интереса конфликтовать с Израилем. И скажу более откровенно, у россиян нет и возможностей это делать. Самая серьезная вооруженная система на Ближнем Востоке и не только – израильская. И никто не ищет конфликта, кроме террора, конечно, но это другой уровень. Конфликтовать с Израилем нет, по-моему, интереса ни у кого, тем более у России. Она пришла не воевать, а решать свои проблемы в Сирии, и это было четко и ясно сказано нашему политическому руководству.

– А есть представление, как может развиваться конфликт в Сирии?

– По-моему, сценарий таков: в целом Россия достигла своих основных интересов или планов на данном этапе, они сводятся совершенно не к боевым, а к политическим успехам. Россия позиционировала себя влиятельной державой на региональном и на международном уровне. У нее есть масса своих интересов, и для решения их она участвует в этом конфликте. Теперь наступило время второго акта этого действия, а именно – переговоров. И Россия очень хотела бы завершить конфликт сейчас, будучи ведущим переговорным игроком, и на этом кончить свою эпопею конфликта в Сирии. Это не обязательно решает вопрос с «Исламским государством», но, по-моему, его оставят на потом, а сейчас в основном пытаются договориться с существующим сирийским руководством и повстанцами создать какое-то переходное правительство, договориться насчет Асада, и вокруг него ведутся баталии. В этом участвуют европейцы, американцы, ближневосточные государства, и это уже практически реализуется. Получится или нет – другой вопрос. Если получится, то начнется формирование временного, переходного или постоянного правительства – с заменой Асаду или еще пока с Асадом. И все остальное насчет «ИГ» – это третий этап, в котором по этому сценарию должны принять участие уже члены этой переговорной группы, и западные государства, и ближневосточные, которые, наверное, совместно попытаются «ИГ» уничтожить, выдавить из региона и так далее. По-моему, этот сценарий есть, и я очень удивлюсь, если у них другой, – сказал Цви Маген.

В анализе «Стратфора» говорится, что Россия маневрирует, пытаясь выговорить себе выгодный выход из конфликта: «Одна из основных стратегий – разделить повстанцев, допуская возможность переговоров со «Свободной сирийской армией» (объединяющей в себе многочисленные группировки. – РС).

Москва в понедельник сообщила о контактах с представителями «Свободной сирийской армии». Однако ее представители это опровергли. Би-би-си цитирует заявление представителя одной из групп сирийской оппозиции: «Сирийская коалиция считает эти заявления частью российской пропаганды, которая вводит в заблуждение и ставит своей целью отвлечь внимание от провала российской агрессии против сирийского народа».

В результате обострения боевых действий в Сирии после начала российской воздушной кампании число беженцев в октябре достигло по меньшей мере 120 тысяч, – сообщает ООН. Это более чем вдвое превышает прежние расчеты.

Источник – Радио «Свобода»