За что умер товарищ телефон

Аркадий Бабченко

За что умер товарищ телефон? Ну, право слово… Как за что.

Да, конечно, товарищ телефон умер и за пятьсот баксов, которые ему платили «Лайфньюз» за сюжет, и за отжатую у какого-то убитого коммерса машину, за такую же отжатую квартиру, торговлю пленными и погибшими и несколько тысяч или десятков тысяч долларов, которые он эти два года сделал. Ездил в номера, жил бахато но недолго.

Но всё это — вторичный результат.

Он думал, что это он делал деньги на «Лайфньюз».

На самом деле всё ровно наоборот.

На самом деле он умер за миллионы баксов, гигантские рейтинги и господдержку Арам Ашотыча, которые тот сделал на поверившем в то, что он и вправду Наполеон, автомойщике. За кипрский офшор Кургиняна, открытый на заработанные на товарище телефоне патриотические деньги. За любителя вечеринок в резиденции американского посла Спасо-хаусе Коротченко, сумевшего, как говорят, превратить свои патриотические истерики в сто пятьдесят миллионов, которые у него не может выцарапать обратно даже прокурор. За гонорары Захара Прилепина не РЕН-ТВ — посконного русского большевистского писателя, который рассказывает, что ему на жизнь нужно минимум двести тысяч в месяц. Вот за эти двести тысяч новоявленного Бонч-Бруевича конкретно. Как и еще за одного замечательного писателя земли русской Митю Ольшанского, который скупой слезой пишет теперь, что Моторола — это новый Василий Теркин. Пишет, а потом идет плакать в кабак. Раньше он любил печалиться о судьбах России в Жан-Жак, сейчас не знаю где, но поддержание экзистенциальной писательской тоски выпивкой в гламурных кабаках стоит нынче дорого, и тут дураки-автомойщики приходятся как нельзя кстати. За колонки Эдуарда Лимонова в «Известиях», где он не так давно хвастался, что благодаря своим призывам отправил на Донбасс две тысячи таких вот идиотов. Сам, правда, почему-то не поехал — никто из них не поехал, удивительно, да? — но дураков наотправлял. За Просвирина, насобиравшего тридцать миллионов гуманитарной помощи. За писателя Шаргунова, сумевшего конвертировать автомойщика в кресло депутата Государственной Думы с зарплатой в восемьсот тысяч рублей. За восемьсот тысяч еще одного депутата Виталия Милонова, так удачно пофоткавшегося с автоматом. За мюрида, кассада, юденич и кто там у них еще, вылезших в топовые блогеры на «аналитике» обманутых ими идиотов. За корреспондента РТР Бузаладзе, клепавшего, до того, как шакалить в Вильнюсе, сюжеты про русский мир в Донбассе. Ну и, конечно, за 3,14здоту рангом повыше — Толстого, Киселева, Соловьева и их уже сотни тысяч и миллионы долларов, которые они, не покладая рук, делают на новых деревянных чехлах для телефонов.

Вот за благосостояние Эрнста разве что, пожалуй, не умер. Константин Львович — это уже такая сияющая недостижимая вершина с такими гигансктими селевыми потоками денег, что с его высоты отдельного автомойщика уже не видно. Там идиотов кладут уже стратегически. Дивизиями.

Нельзя сказать, что они не грустят от этой потери. Грустят, наверное. Все же с автомойщика кое-какой пользы поиметь еще можно было. Но грустят — не больше, чем на одну рюмочку. Сам понимаешь, старик — дела, дела, некогда. Про тебя уже послезавтра все забудут, а надо еще и твою смерть успеть конвертировать в рейтинги и пиар, все же это самый неординарный повод в твоей говенной жизни, согласись, дружище?

В общем, всем спасибо, все свободны.

А из всего русского мира там был только лифт Карачаровского механического завода.

Здесь, казалось бы, уж мне-то поставить свои реквизиты сам Бог велел, но, черт возьми, в этот раз рука не поднимается.

Потому что ерничанье ерничаньем, но на этих услужливых обслужливых подонках — тысячи, тысячи смертей. В первую очередь, конечно, украинских.

Но и идиота-автомойщика тоже.

Они ему годами мозги дырявили дырявили, пока не продырявили окончательно. И за их бабки и рейтинги он в итоге и умер.

Ну… Не могу сказать, чтоб меня это сильно расстроило, конечно.

Но Гаага все же предпочтительней.

Всем вместе. На одной скамейке.

И — в первых рядах.

Источник — ФБ