Нет ответа

Проснуться от внезапной и пугающей тишины на том конце провода (хотя какие провода у мобильных телефонов?), а затем и частых гудков, сперва отчетливых, а потом затихающих, с трудом пробивающихся сквозь ту неощутимую грань меж отступающим сном и уже зазвеневшим осознанием яви.

Лежать в темноте, смежив веки и перебирая в памяти сон, который еще не успел раствориться в глубинах подсознания. Снова и снова воспроизводить последовательность его событий – нет другого способа вынести сновидение в реальность.

Номер в записной книжке мобильника. Без имени, просто номер. Ничего не говорящий, и ничего не значащий даже там, во сне. Важно было куда-то срочно звонить, а этот номер то ли рядом затесался, и палец скользнул чуть выше или чуть ниже нужного номера – вы же знаете эти тач-пады, не всякий раз на нажатие по экрану откликается то, что должно бы откликнуться… То ли сам заставил себя нажать – вы же знаете, какой властью над нами обладают предметы в снах…

Так, или иначе, но откликнулся женский голос на том конце, и назвал какое-то имя. Ответить «нет», извиниться за ошибку, нажать «отбой» — чего проще. Но вы же знаете, каким магнетизмом обладают события в снах… Невозможно было просто нажать «отбой»… Да и потом: этот номер записан в моей телефонной книжке, разве нет? Так отчего бы не выяснить, чей он…

Назвать себя, помешкав, по имени-отчеству. Спросить что-нибудь дурацкое, вроде «вы мне звонили?». Услышать в ответ «боже, я уж думала, что ты никогда не позвонишь». Узнать голос. Ухватиться за мелькнувшее в памяти слово «Красносельское». Увидеть какую-то комнату – в мельчайших подробностях. Ощутить давление обстоятельств – тех, давних, когдатошних. Сложное переплетение событий, обязательств и чувств, нахлынувших отчетливым водоворотом. Залепетать что-то невнятное от ужаса, что единственное ускользнувшее из памяти – ее имя. И от понимания, что никакими силами это имя к жизни уже не вызвать. Меж тем услышать, что она сейчас уезжает куда-то, а по возвращении позвонит, и обо всем поговорим… Спотыкаясь и падая на каждом слоге, промямлить что-то неуклюжее, несусветное, вроде того, что да-да, конечно, позвони, обязательно, собственно я-то сейчас тоже тороплюсь, я даже номер твой набрал случайно… нет, конечно, собирался позвонить, но вот сейчас – случайно…

Услышать безжизненное «случайно?»…

Проснуться от внезапной и пугающей тишины на том конце провода (хотя какие провода у мобильных телефонов?), а затем и частых гудков, сперва отчетливых, а потом затихающих, с трудом пробивающихся сквозь эту неощутимую грань меж отступающим сном и уже звенящим осознанием яви.

Лежать в темноте, смежив глаза и перебирая в памяти сон, который еще не успел раствориться в глубинах подсознания. Снова и снова воспроизводить последовательность его событий – нет другого способа вынести сновидение в реальность.

Уже в реальности, в яви понять, что нет, и не было никогда в жизни такого слова – «Красносельское». Разве что указатель, мелькнувший на обочине дороги, или что-то вроде того. Что нет, и не было в жизни той самой комнаты. И обстоятельств, сила давления которых была так велика только что – их тоже не было. Никогда. В реальности. И женщины этой – не было. Не только ее имени, которое не смог вспомнить – ее самой тоже не было. В реальности.

Но что такое реальность? Все это было! Только было оно тоже в каком-то давнем сне, ушедшем туда, куда сны обычно и уходят. И вернувшемся тоже во сне, на самой его границе с явью.

Так где живет то, что нам снится? Неужто не только то, что с нами происходит, но и все, что снилось когда-то, хоть когда-нибудь, где-то живет?

Нет ответа.