Глисты

Часть 1

Anti-Colorados

Какое-то время назад удалось посмотреть фильм, жанр которого определить почти невозможно. Такие фильмы могут снимать итальянцы и французы, и почти никогда – американцы. Не важно, как его позиционировал прокатчик, по факту я бы отнес его в сторону, в рубрику «без жанра». Это такая картина, после просмотра которой очень трудно сказать, что тебе в ней понравилось, а если приложить усилие и попытаться вспомнить сюжет, то с удивлением обнаруживаешь, что его, как такового – не было.

Фильм воспринимался на каких-то внутренних ассоциациях и отдельные его части сшивались прямо в твоем сознании. Более того, если все свести к совсем банальному вопросу «о чем фильм?», то и тут возникнут проблемы, поскольку он одновременно и обо всем, и ни о чем. Когда  приходишь вот к этим самым выводам, то возникает всего один вопрос: как был написан сценарий, как автор увидел картину, которая индивидуально складывается в голове каждого, совершенно по-разному?

Или даже не так. Вот то, что сложилось в моей голове, именно это был замысел автора или он в этом видел что-то другое и хотел показать другое? В конце концов остается всего один ответ. Скорее всего, автор сделал фильм так, чтобы каждый его видел по-своему. То есть, он туда не вкладывал сверх идею, но дал материал для того, чтобы у каждого возникла своя картина.

Это странное рассуждение о странном фильме, предваряет несколько странный текст, который хоть и имеет некую конечную идею и цель, все же оставляет каждому заполнить намеренные пустоты собственным опытом, фантазией или чем-то еще. Условно мы это относим к притчам в форме сказки для взрослых и каждый сам пускай для себя решает, из жизни это взято или просто вымысел. Полный или частичный.

Итак, он уже давно закончил школу, и в связи с географическим расположением того места, где была его школа, выпускники сразу разъезжались по всему огромному совку с очень большой долей вероятности уже никогда не увидеться. Потому выпускной вечер был наполнен чем-то щемящим, неизбежным и окончательным. Кому-то удалось поступить в институт сразу, кто-то сначала поработал, а потом поступал, а мальчишки, почти все – ушли на срочную службу в армию. Потом были ВУЗы и судьба опять их растасовала еще дальше.

Кто-то исчез из поля зрения навсегда, ассимилировавшись в Канаде или Австралии, совсем небольшая часть одноклассников вернулась в том место, где была их школа. Но судьбе было угодно так распорядиться, что большая часть одноклассников, оставшихся в уже куске той страны, которая раньше была совком, достигли достаточно неплохих успехов в устройстве своей жизни. Практически все они оказались у серединки среднего класса, со всеми материальными атрибутами оного.

Но несколько человек ушли по социальной лестнице гораздо выше и если не достигли самых верхних этажей государства, то уж точно – оказались не намного ниже. По крайней мере – часто захаживали на самый верх. В конце концов, их многочисленные фото из Тибета, Пекина, Лос-Анджелеса, Токио и других городов и стран говорили о том, что они не бедствуют, и кое кто летал в эти места отнюдь не рейсовыми самолетами.

Но это выяснилось намного позже, когда на время удалось восстановить связь, благодаря Интернету. Тогда-то и были получены эти фото и краткие рассказы о собственной жизни. Он читал и смотрел на все это глазами жителя столицы Украины. Как обычно, люди из верхней части социальной лестницы рассказывали о том, как они круто устроены, где учатся их дети, а одна барышня сетовала, что ее сын постепенно забывает русский язык и акцент становится все более страшным. Она  считала себя москвичкой, хотя родилась она в Луганской области, а потом уехала в далекую российскую глушь, вместе со своими родителями, на «комсомольскую стройку».

Кто-то занялся культуризмом и фотографии были соответствующими. Один из одноклассников стал топ-менеджером российской компании из тех, что очень часто на слуху. Особенно часто она вспоминалась примерно полгода назад, хотя неизвестно, работает он там или еще где-то, поскольку связь со всеми ними была прервана с началом войны. Навсегда.

Кстати, это именно он красовался на фоне Лхасы и различных дацанов. Возможно, его «вштырил» буддизм или ламаизм. Но у всех – дорогие автомобили, кроме одного из них, которые взобрался выше всех остальных. Похоже на то, что личный автомобиль, как и рейсовый самолет, ему был просто не нужен или даже не положен, кто его знает? Кстати, он – тоже уроженец одного из небольших городков Донбасса, находящегося сейчас в оккупации. Вот с ним-то и произошла серия разговоров, ради которой и был написан весь этот текст.

В общем, после школы он ушел в армию и служил там, где все военнослужащие числились не за министерством обороны, а за КГБ СССР. Похоже на то, что срочная служба в таком месте не прошла для него даром или без пользы, и потому он без проблем поступил в один из престижных совковых вузов и довольно успешно его закончил, получив распределение в серьезную силовую структуру, где стал очень быстро делать карьеру.

Но вот пришел 1991 год и совок стал реально трещать по швам. Одноклассник имел доступ к некоторой информации, что называется «под грифом» и четко понимал, что страна катится под откос еще до того, как все стало очевидным. Он поведал историю о том, как он встретил августовский путч. Поскольку место его службы было в четырех часах лету от Москвы, то когда на улицы вышли демонстрации протеста, а в Москву вошли танки, он и еще пару десятков его молодых коллег, уже сидели в самолете с автоматами и бекомплектом. Они ждали команды на взлет с тем, чтобы спустя несколько часов, приземлиться на подмосковном военном аэродроме и выдвинуться в Москву.

Источник – сайт «Линия обороны»

Часть 2

С его слов, примерно такое развитие событий было вычислено за несколько месяцев до августа 1991 года, в связи с чем были проведены расширенные совещания различных органов, где обсуждался вопрос о том, что делать в такой ситуации. В результате было принято решение о том, что на местах волнения вряд ли примут какой-то серьезный характер, а вот за Москву никто поручиться не мог.

Как мы отмечали выше, одноклассник, а особенно – его руководство, имели объективную картину о боеспособности армии и стойкости силовых структур. Выводы из этой информации были неутешительными. Армия, только что и с едва скрываемым позором выведенная из Афганистана, представляла собой крайне ненадежную структуру и опираться на нее в подавлении выступлений, которые уже становились неизбежными, было нельзя.

Кроме того, правоохранительные органы самой Москвы – тоже выглядели не лучшим образом, и как минимум, они не были готовы к применению самых жестких мер к демонстрантам. А без таких мер ситуация уже просто не могла быть стабилизированной. Поэтому, подобные совещания прошли во многих местах совка, и везде пришли к выводу о том, что если Москва не выдержит, то гибель совка станет неизбежной.

В связи с этим, был брошен клич о формировании добровольческих подразделений из состава силовых органов переферийных городов. Добрая воля заключалась не в том, чтобы улететь в Москву, как раз это перекрывалось командировочными документами. Речь шла о том, смогут ли эти добровольцы открыть огонь на поражение по демонстрантам. Поскольку речь шла об активных действиях, то в первую очередь, эти вопросы задавались молодым, физически крепким и отслуживших срочную службу в армии, людям.

Причем, во время вот этих бесед, речь шла не о том, что надо будет идти и беспорядочно расстреливать толпу. Нет, оговаривалась тактика действий, в которй военные будут пугать публику железом и вряд ли станут стрелять, а вот такие специальные группы, вооруженные автоматическим орудием и пистолетами, будут выхватывать из толпы самых активны демонстрантов и тут же их расстреливать. Именно поэтому они получали оружие и боекомплект у себя дома, чтобы не столкнуться с саботажем столичных коллег.

Скажем так. Все, кто в тот день сидел с оружием в самолетах, которых был не один десяток, добровольно согласились выполнять работу палача или ликвидатора. При этом, они свято верили в правильности своего выбора и пользе своих действий. Высшим приоритетом они считали сохранение страны и режима.

Они были уверены, что страна разваливается потому, что толпе было дано свободы больше, чем это можно было делать. А они планировали изъять эту свободу даже не в виде излишка, а всю. Уже потом, когда все успокоится, они думали что-то вернуть, но в тот момент – у них была задача утопить все это в крови.

Причем, этот сюжет нарисован не путем выводов из каких-то намеков или последовательности изложений событий, а это была практически прямая речь. Одноклассник это рассказывал просто, как о делах давно минувших дней и с великим сожалением о том, что готовность была полная, сил было тоже много, решимость была абсолютная, но вот приказ так и не пришел, и потому они просидели сутки в самолете и вышли из него уже практически в другую страну.

Впрочем, и в этой стране он сделал неплохую карьеру. Особенно быстро пошел его рост, когда президентом стал Путин, с которым он неоднократно встречался лично, при разных обстоятельства, в основном – получая какие-то награды и назначения. По его собственной инициативе, он немного поделился своим впечатлением о Путине, сказав, что он – совсем без нервов.

В отличие от других одноклассников, он совсем не касался своего материального положения, но по косвенным наблюдениям за его рассказами, можно было сделать вывод о том, что материально он «запакован под верх».

Собственно говоря, последний вопрос был послан именно для того, чтобы слегка спровоцировать его на то, чтобы он сам подтвердил эту догадку, но ответ оказался настолько далеким от сути поставленного вопроса, что привел к абсолютно другим выводам.

Вопрос заключался в том, что уже совсем не пионерский возраст неизбежно диктует необходимость купить себе домик где-то возле теплого моря и обеспечить возможность пожить в свое удовольствие, вдали от всей этой суеты, в нормальной стране, с нормальными людьми и так далее.

Ответ был таким. А зачем мне все это нужно? Кем я там буду, простым пенсионером? Лучше быть последним среди львов, чем первым – среди шакалов! Тогда еще не было войны между нашими странами и этот разговор оказался не последним. Последний произошел уже когда драка была в самом разгаре. А тогда, когда он рассказал о львах и шакалах, мгновенно мелькнула другая мысль, которая все жестко расставила по местам.

Еще тогда, в 1991 году, он пытался затащить свою страну в известное место, находящееся ниже спины и готов был стать палачом для собственных граждан. Потом, всю свою жизнь он, и такие как он, методично заталкивали ее в то же самое место и в конце концов – затолкали. И что важно, это им – нравится, именно такая среда обитания им подходит больше всего.

Имея деньги купить себе домик в Испании, Италии или Франции, он даже на финальном отрезке своей жизни не хочет выбраться из места, в которую собственными руками заталкивал свою страну. Таким образом, стало очевидно, что напрасно он себя причислил ко львам. Даже среди шакалов нечего делать таким, как он. Глисты. Вот их определение. От Путина до последнего исполнителя, который заталкивал свою страну в эту дырку и считающего это лучшим местом, могут быть только и исключительно глистами, которые гордятся местом своего обитания.

Поэтому, когда состоялся последний разговор, он задал вопрос, наподобие: «Так ты ненавидишь меня?», на что получил ответ: «Нет, конечно, поскольку всех вас презираю», и даже не стал пояснять, как кого.

Мораль сей притчи проста. Грядут выборы, на которых доморощенные глисты хотят провернуть тот же самый фокус. Голосуя за них, ты одновременно голосуешь и за то самое место, где живут глисты, и где будешь жить ты.

Источник – сайт «Линия обороны»