Избиение лучших

Наталия Геворкян: Избиение лучших

Срочно хватать камеру и в режиме реального времени снимать фильм о Кирилле Серебренникове. Представить себе, что можно было бы в режиме реального времени снять историю Бродского. Не спустя 20 лет после его смерти, когда был сделан фильм «Бродский не поэт», не 43 года спустя после его высылки из СССР и не через 51 год после приговора за тунеядство, а вот прямо в зале суда, в Архангельской области, в Питере, в аэропорту, в Вене…

Усмешка бывшего начальника 5-го управления КГБ СССР Филиппа Бобкова, не считавшего Бродского большим поэтом, догоняет нас из того советского небытия, в котором через пять лет после приговора Бродскому родился Серебренников. Будущему режиссеру было 20 лет, когда 5-е управление переименовали в Управление по защите тогда еще советского конституционного строя, и 22 года, когда Бобков дернул с Крючковым водки и формально закончил свою 45-летнюю службу в органах.

Парню, который через год заканчивал Ростовский университет, это тогда, уверена, было глубоко по фигу, и вряд ли он вообще об этом как-то задумывался, даже если знал.

Спустя 26 лет детище КГБ и Бобкова, ныне называемое 2-й службой ФСБ «по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом», активно участвует в так называемом деле Седьмой студии, «проверяет связи и контакты фигурантов дела» – режиссера Серебренникова, генпродюсера Малобродского, директора Итина, главбуха Масляевой.

Напомню, что «Седьмая студия» – это театральна труппа, их спектакли видели тысячи зрителей. Еще раз: театральная труппа, а не ОПГ и не глубоко законспирированная террористическая ячейка. Их обвиняют (пока) не в измене родине, не в экстремизме и не в подготовке к взрыву домов. Вообще не до конца понятно, в чем их обвиняют, поскольку показания следователей с удивительной регулярностью меняются: сначала они говорили о хищении 200 миллионов рублей, потом сумма уменьшилась в разы – 1,2 миллиона, потом выросла до золотой середины – 68 миллионов рублей.

Но если в вину ставят хищения, то при чем тут ФСБ, ее 2-я Служба со всеми вытекающими отсюда определениями? А почему делом о тунеядстве поэта Бродского занималось КГБ? Ну при чем тут КГБ, казалось бы? И при чем тут следователь Волков и его отдел по борьбе с идеологическими диверсиями? Если тунеядство, то при чем тут вообще 5-е управление и Бобков, который считал поэта «дрянью, который вел себя так, как хотел вести» – жуткое преступление, разумеется.

Если тогда, когда судили Бродского, работа поэта не считалась работой, то сегодня поставленные и показанные спектакли не признаются поставленными и показанными, а деньги, на них потраченные, считаются украденными

Это и есть преступление, конечно же. Было и остается преступлением – в СССР середины 60-х, в России 20-х годов XXI века: «Бродский систематически не выполняет обязанностей советского человека по производству материальных ценностей и личной обеспеченности». Поменялась только вот эта последняя часть, потому что мы теперь страна про коррупцию, и модная тема – «стырил». И конечно же, материальных ценностей поэт или режиссер как не создавали, так и не создают, но сегодня отказ в праве быть самим собой эффективнее скрывать как раз за материальными претензиями и созданием «личной обеспеченности» за государственный счет. Если тогда, когда судили Бродского, работа поэта не считалась работой, то сегодня поставленные и показанные спектакли не признаются поставленными и показанными, а деньги, на них потраченные, считаются украденными. Что, кстати, еще более абсурдно, поскольку в отличие от поэзия = работа, что непонятно как доказывать (и почему вообще надо доказывать?), здесь есть прямое доказательство: вышедшие и представленные публике работы.

История жестоко мстит за полумеры. Недоразрушенная, косметически подкрашенная, поигравшая названиями советская госбезопасность переживет и Филиппа Бобкова. Его бывший подчиненный Александр Михайлов без тени смущения рассказывает, что деятели культуры, театры и музеи и сегодня остаются в сфере внимания и интереса госбезопасности, что сотрудники ФСБ – «высококвалифицированные специалисты, которые понимают, что такое культура и искусство», что они «ближе к теме интеллигенции, более деликатно умеют с ней работать». Для того чтобы история закольцевалась, этим знатокам культуры и искусства остается признать Серебренникова «небольшим режиссером» и выгнать из страны, а через годы с тем же равнодушием повторить за своим когдатошним начальником: «Выгнали и выгнали».

Кураторы культуры от ФСБ сознательно или нет напоминают нам, какой путь мы не прошли, подчеркивают преемственность

Надо снимать это кино сегодня, каждый день, каждое слово, надо записывать тех, для кого Серебренников вор, и тех, кто заступается за «Седьмую студию», и тех, кому все равно. Надо снимать следователей, судей, эфэсбэшников, тех, кто предлагает помощь, и тех, кто отказывает в презумпции невиновности, доверенных лиц Путина от культуры и всемирно известных актеров, которые говорят о Серебренникове. Это надо делать, потому что кураторы культуры от ФСБ сознательно или нет напоминают нам, какой путь мы не прошли, подчеркивают преемственность, учат нас, что с точки зрения истории бессмысленно снимать с постаментов памятник при сохранении института, который этот памятник олицетворял.

Если бы театр и проекты, которые создал Кирилл, были малоуспешными, ординарными, скучными, никто бы его не тронул и всем было бы глубоко фиолетово, сколько в него вкачано госденег, и окупились ли они. Трогают заметных, сильных, талантливых и успешных, на взлете. Так же было с Ходорковским. Вышибают лучших, как в дворовой драке, когда, убирая лидера, оставляешь себе шанс быть избитым, но выжить. Но в отличие от дворовой драки, где это правило работает, когда ты один против своры, власть, у которой в руках все инструменты давления и силы, применяет это против одного, имея в виду, что близкая ему по духу «свора» правильно считает сигнал. Власть работает не на прогресс, развитие и поддержку таланта, а на понижение планки, на ординарность, усреднение и агрессивных охранителей.

Власть с маниакальным упорством бьет по башке лучших, хоть как-то выбивающихся из общего ряда

Чем опасен Кирилл Серебренников? Почему его, лишенного всех документов, надо держать под домашним арестом? Ничем, ничем не опасен режиссер, как и все те, кто сидит по этому делу, как и те, кто ручаются за него и просят его отпустить, дать возможность работать. Но власть с маниакальным упорством бьет по башке лучших, хоть как-то выбивающихся из общего ряда, тех, кто ярче общего фона, кто заметен и притягателен. Серебренников такой, он сделал именно такой проект, он ставит именно такие спектакли и снимает такое кино. И сегодняшняя власть делает то же, что десятилетия назад делала с прекрасным поэтом советская власть, – пытается его унизить и раздавить.

Надо снимать это кино, потому что не закончилось, увы, время, когда сажали за слово, за талант, которые «высококвалифицированные» специалисты по искусству и культуре» с Лубянки оценивали по-своему, то есть считали угрозой существующему строю. Именно их присутствие в деле доказывает, что Кирилла Серебренникова и его коллег арестовали и будут судить не за то, как они распорядились государственными деньгами, как и Бродского арестовали и судили не за то, что у него не было постоянного места работы. Они оба – поэт и режиссер, такие разные, мертвый и живой, разведенные во времени, одинаково не совпали, как это ни печально, со временами на пространстве, в котором судьба отвела им родиться, жить и творить. Инструменты, форматирующие это пространство и нейтрализующие несовпадения, остались неизменными, хотя и век другой, и страна другая. Более того, они в тех же руках, что и 60 лет назад.

В отличие от фильма о Бродском, фильм о Серебренникове сегодня не покажет ни один федеральный канал, и с большой долей вероятности на это вряд ли решатся кинотеатры. Это так же невозможно, как если бы фильм о Бродском снимали и хотели показать не в 2015 году, а в середине 60-х прошлого века. Но это уже не имеет никакого значения. Сценарий этого фильма пишется у нас на глазах, а технологии XXI века позволяют показать его всему миру.

Наталия Геворкян – журналист

Источник – Радио «Свобода»

Заступлюсь за власть

«Власть с маниакальным упорством бьет по башке лучших, хоть как-то выбивающихся из общего ряда» — тут я заступлюсь за власть. У неё просто выбора нет. Если дать возможность умным,  талантливым, успешным людям громко говорить то, что они считают нужным сказать своим современникам, то этой власти — воров, убийц и подонков разных оттенков — просто не будет. Совсем не будет. 

Так что убивая лучшее, эта ублюдочная власть борется за само своё существование. Ровно то же самое делал Сталин. И это, безусловно, оправдание. Ведь всякая тварь борется за своё существование. Другой вопрос, насколько существование этой твари приемлемо для нормальных людей. А из ответа вытекает: неприемлемо. Эта власть, эта раковая опухоль, должна быть вырезана из тела общества. С корнем.